Когда дела пошли в гору, и к семье пришли благополучие и достаток, Сергей не раз предлагал жене нанять прислугу, но Лиза неизменно отказывалась. Она любила дом, ей нравилось вести хозяйство и чувствовать себя полноправной хозяйкой двухэтажного уютного особняка. Девушка прекрасно готовила и не представляла, что какая‑то посторонняя женщина будет заниматься этим вместо нее. В итоге, она неизменно отшучивалась, что ей не сложно вести дом, а от безделья можно растолстеть и раскиснуть. Сергея тоже устраивало отсутствие посторонних людей в доме, и он не настаивал на своем предложении…

Вот, и этот день проходил в обычных хлопотах. Мелодичная трель домофона вырвала Лизу из привычной рутины. Появившаяся на экране миловидная брюнетка поинтересовалась, может ли она поговорить с хозяйкой. Впустив незнакомку во двор и бегло оглядев себя в зеркало, Лиза вышла навстречу гостье.

— Здравствуйте, Лиза, я — Таня, любимая женщина вашего мужа, — эффектно представилась девушка. На секунду у Лизы потемнело в глазах, но воспитание и характер позволили скрыть эту слабость от соперницы, и хозяйка дома вежливо ответила:

— Ну, что ж, Таня, видимо разговор нам предстоит интересный, прошу… — и указала рукой на стоящую неподалеку беседку.

Да, Лиза угадала — Таня, и правда, поведала много интересного. Факты и фотографии раскрыли многие события последнего года совсем с другой стороны: стали понятны постоянные командировки мужа, виноватые взгляды, которые он бросал на нее, думая, что жена не смотрит в его сторону, поздние приходы домой и прочие странности, которые сейчас получили свое объяснение.

Последний удар Лиза не выдержала — поверх фотографий легло медицинское заключение о беременности и снимки УЗИ. Черно — белые снимки, перечеркнувшие всю ее налаженную жизнь.

— Чего вы хотите? — помертвевшими губами прошептала девушка.

— Отпустите мужа. У нас с Сережей будет настоящая семья, он любит меня, а вас всего лишь жалеет, потому и мечется, боится вас оставить. У нас будут дети… Сережа так хочет ребенка, а вы никогда не сможете родить, не мешайте ему, дайте мужу возможность жить полноценной жизнью… — Татьяна продолжала что‑то говорить, но Лиза ее не слышала. Она встала и машинально направилась к дому.

«Отпустите… — звучали в ее голове жестокие слова, — Господи, как больно… За что?»

Шаг, еще шаг… Вот перед ней дверь, нужно открыть ее и войти в дом. «Дом, в котором счастье больше не живет.» — горько процитировала она. Дом, который они создавали для себя, для своей семьи… А семьи больше нет. Есть Сергей, который скоро станет отцом, и есть она, Лиза, которая никогда не станет матерью…

Девушка, спотыкаясь, шла вперед, ничего не видя от застилающих глаза слез.

«Как же так?.. Сереж, за что? Подло, лживо, за спиной… Разве я держала бы тебя, разве не поняла бы, скажи ты, что хочешь ребенка? Так ведь успокаивал, убеждал, что тебе хорошо со мной… Неужели боялся сказать все, как есть? Ведь ни минуты бы не держала, хотя, даже представить не могла, что такое случится. Нет, только не с нами, а как же любовь? А оказалось, что нет этой любви, всего лишь жалость к надоевшей жене…»

Слез больше не было. Внутри как — будто все выжгло. Отработанными до автоматизма движениями Лиза собирала вещи Сергея и складывала их в чемодан. Отстранено заметила, что одного чемодана будет мало и принесла любимые кожаные сумки.

«Passa L`esate

passa la vita

ma non passa mai…

(Проходит лето,

Проходит жизнь,

Но никогда не исчезает память…)

Лиза вспомнила как спорила с мужем, покупая эти сумки в Италии. Лето, море, счастье… Они — молодые, красивые — весело обсуждали цвета «баулов», как в шутку назвал их Сергей — он настаивал на черных, а Лиза вцепилась в ярко — рыжие и, хохоча, доказывала мужу, что память об Италии должна быть солнечной. Хозяин бутика решил разрешить их спор и принес сумки из темно — бордовой, почти черной, кожи. Лиза помнила, как восхищенно ахнула, увидев этот глубокий цвет. Они, не раздумывая, приобрели предложенный эксклюзив…