В горнице повисла тишина, только время от времени раздавался какой-то непонятный звук, словно скребли деревом по дереву. Аринка слегка подняла глаза и увидела, что это Корней елозит по полу деревяшкой, заменяющей ему правую ногу.

«Нога у него болит. Так бывает — руки или ноги нет, а болит или чешется. Говорят, сущее мучение. И не лечится это…»

То, что мужи не ответили на ее приветствие, Арину не обидело и не напугало — старшие в своем праве. То, что разговор начался с обвинения в ворожбе, тоже не удивило. Принять в общину чужого человека — дело непростое. Сначала смотрят не на то, чем он может быть полезен, — это выяснится потом, а на то, не несет ли он какого-то вреда или опасности. Это все Арина понимала и была готова, но вот то, в чем именно ее заподозрили…

«Господи, да с чего они решили, что я Андрея приворожила? Да и кто еще кого приворожил… Или из-за опекунства это все? Хозяин, видно, недоволен, что Андрей, его не спросясь, чужих почитай что в род ввел. Тут он в своем праве…

А может, наговорил кто? Только ведь не ко мне он в обоз приезжал, к девчонкам, я-то и мига с ним наедине не оставалась. Когда ворожить-то было? И как тут оправдаться? Как объяснить им, что не умею я этого, а и умела — не стала бы. Счастье навороженным не бывает… Слова бесполезны, словами этих двоих не проймешь. Пожелают ли разобраться и понять или сразу отрубят?»

И не за себя даже испугалась — за него…

«А Андрей? С ним-то что будет? Ведь он от нас не отступится…»

Деревяшка снова поскребла по полу, а с той стороны, где сидел второй, названный Корнеем Аристашей, распространялось…

Учила бабка Аринку чувствовать окружающие предметы, не прикасаясь к ним и не глядя на них. Учила долго и говорила, что умение это важно. И вот сейчас исходило от Аристарха ощущение не как от живого существа, а как от остывшей печи — холодной, пустой, очищенной от золы, с выветрившимся запахом когда-то готовившейся в ней пищи. Неколебимое спокойствие, холод и пустота. Даже не просто пустота, а темная глубина ловчей ямы: сама не набросится, но терпеливо ждет, когда в нее свалится неосторожная добыча.

— Ну чего молчишь-то, Аристаш?

— Смотрю…

— Кхе! И чего видишь?

— Ничего… пока. А ты чего узнать хочешь-то?

— Я хочу знать: хозяин ли себе Андрюха или эта его уже…

— Вот и звал бы Андрюху…

— Репейка!!! А ну кончай выдрючиваться! Я вас всех сейчас…

— Угомонись. Я же тебя не учу, как сотню водить, вот и ты меня…

— Учишь!

— Ага. А ты меня так всегда и слушаешься.

— Бывает, что и слушаюсь…