Закия – еще один яркий образец того, что значит самопринятие и какой оно наделено силой. Я познакомилась с ней в 2012 году на премии «Женщина года» журнала Glamour в Карнеги-холле, когда меня попросили вручить награду пакистанскому режиссеру Шармин Обаид-Чиной за ее оскароносный документальный фильм про Закию, жертву обливания кислотой. Закию пригласили выйти на сцену вместе с нами, и ее внутренняя сила и сдержанная уверенность не оставили равнодушным никого в зале. Мы спустились со сцены и все втроем пошли вниз давать интервью. Заходя в лифт, я всегда проверяю свой макияж и поправляю прическу, но из уважения к тому, что случилось с лицом Закии, я повернулась спиной к зеркалу. К моему удивлению, зайдя в лифт, она встала к нему лицом, глядя на свое покрытое рубцами отражение. Я была восхищена тем, как она смотрела на себя, полностью принимая свой облик. Две операции и мастерски выполненный макияж возымели действие, но именно чувство собственного достоинства сделало ее очень красивой.
Конечно, мне не нравится видеть свое стареющее лицо на фотографиях, но я знаю, что надо подождать лет десять, и я буду в восторге от этих снимков. Так что я принимаю свой облик как часть себя. Меня очень позабавило количество людей, которые сказали мне: «Какая отличная возможность сделать подтяжку лица», когда я получила травму на горных лыжах. Некоторые и правда считали, что я сделала подтяжку и просто прикидывалась, что упала. Правда заключается в том, что мне никогда так не хотелось вернуть свое прежнее лицо, как через месяц или около того после падения. Я не хотела делать операцию. Я не хотела новое лицо. Я хотела вернуть прежнее.
Я знаю, что люди смотрят на меня и недоумевают, почему я не поддалась прогрессу и новым технологиям. Почему я не заморозила или не заполнила морщины на лбу. Почему я не обрезала кусочки лишней кожи на веках. У меня нет четкого ответа, но, возможно, потому, что я боюсь остановить время, не узнать в зеркале себя и свой облик, с которым я так сдружилась. Мне не хочется предавать себя, я хочу продолжать подмигивать своему отражению в зеркале в ванной, проходя мимо посреди ночи, и узнавать свой прямой взгляд. Моя внешность – это и есть я, и пусть я не всегда от нее в восторге, она мне интересна, как и происходящие с ней изменения. Мне не нравятся веснушки и пигментные пятна, которые у меня по всему телу, но они есть, и поэтому я в шутку говорю, что у меня кожа с принтом, как у одного из моих любимых леопардовых платьев. Мне даже бывает интересно разглядывать маленькие морщинки, извивающиеся вокруг рта. Они просто появляются – день за днем, одна за одной.
На своем постаревшем лице я вижу свою жизнь. В каждой морщине, в каждой носогубной складке, в каждом пигментном пятне. Моя жизнь написана у меня на лице. Есть такое выражение, что с годами ты начинаешь выглядеть снаружи так, как выглядишь внутри. Если никогда не улыбаться, лицо становится обвисшим. Если много улыбаться, носогубные складки будут более ярко выражены. Наши морщины отражают путь, который мы прошли, из них складывается карта нашей жизни. На моем лице отражаются ветер, солнце, дождь и пыль моих путешествий. Мое любопытство и жизнелюбие наполнили меня яркими красками и приключениями, и я несу на себе их отметины с благодарностью и гордостью. На моем лице написаны мои воспоминания. Зачем мне их стирать?
Я не осуждаю тех, кто делает выбор в пользу косметических процедур. Я периодически подумываю об этом сама, расспрашиваю своих знакомых, беру номер телефона врача, а потом забываю об этом. Может быть, однажды я внезапно надумаю сделать что-то, но пока что я приняла решение ничего не делать. Не могу притворяться, что я моложе своих лет, и, если честно, я пережила столько всего, что по моим ощущениям я должна быть вдвое старше. Для меня это уже не столько про то, чтобы выглядеть красиво, сколько про то, чтобы ощущать себя красивой и реализованной.
Недавно мое внимание привлек букет садовых роз на тумбочке у моей кровати в Париже. В этом ароматном букете была одна особенно прелестная роза. Шли дни, и постепенно она стала вянуть. Даже увядая, она сохранила свою красоту. Некоторые лепестки засохли, свернулись, на некоторых появились коричневые пятнышки, придавая ей особую красоту, отличную от той, что была у нее, пока роза оставалась свежей. Я почувствовала связь с этой розой. Каждый раз, когда замечаю изъян на своем лице, я думаю о той розе и о том, какая она была красивая. Я хочу стать как та роза.
Мне повезло, что благодаря своей работе я нахожусь в окружении юности и красоты в лице моделей и молодых женщин, работающих в моей в студии. Они как тонизирующее средство для меня. Они дарят мне ощущение молодости.
Пространства, окружающие меня дома и на работе, тоже прекрасны, что для меня очень важно. Центральный офис DVF располагается по адресу Западная 14-я улица, дом 440, в старом районе Митпэкинг. Шестиэтажное здание залито светом и является образцом «зеленых» технологий, чем я очень горжусь. В нем расположены три геотермальные скважины, которые нагревают и охлаждают помещения. Интерьер подсвечивается с помощью «лестницы-люстры», которая представляет собой широкий световой колодец, внутри которого расположена лестница, собирающая воедино все пространство от первого этажа до «бриллиантового» стеклянного купола в форме призмы над пентхаусом, который расположен на крыше здания и где я сплю, когда бываю в Нью-Йорке. Обрамляют лестничный пролет зеркала и кристаллические элементы декора, которые направляют естественный свет внутрь помещений и наполняют им весь интерьер. В саду, разбитом у стен моего стеклянного «орлиного гнезда», растут дикие травы, благодаря чему это место становится оазисом красоты и умиротворения, хоть и находится посреди рабочей обстановки в оживленном районе.
Я обожаю спать на крыше. Моя стеклянная спальня напоминает дом на дереве – комфортабельный городской дом на дереве. Лежа в своей кровати, словно в гнездышке под навесом из льняных полотен, я любуюсь панорамой Нью-Йорка и Эмпайр-стейт-билдинг. Отдельно стоящая ванна из тика напоминает мне о Бали. Когда я была молодой матерью, я жила в старинном солидном здании на 5-й авеню и чувствовала себя очень взрослой. Теперь я бабушка и живу как представительница богемы, и это помогает мне чувствовать себя юной. Когда мы с Барри бываем в Нью-Йорке в рабочие дни, то спим раздельно – он в своих апартаментах в отеле Carlyle, а я в офисе на 14-й улице. Мне нравится наша договоренность – она делает наши выходные и отпуска еще более особенными.
И все же нет места красивее, чем мой дом – поместье Cloudwalk. Как бы много энергии во мне ни было, чтобы сохранить ее, мне нужна тишина. Я подпитываюсь красотой этих мест – яблоневые сады и раздолье зеленых лугов, балийские флаги вдоль реки, басовитое кваканье лягушек. Мне было всего 27 лет, когда мне посчастливилось купить эту ферму на 23 гектарах земли за 210 тысяч долларов. Даже не успев выйти из машины, я поняла, что влюбилась в это место, и тут же вручила изумленному агенту по продаже недвижимости чек для первого взноса. С тех самых пор я провожу тут каждую свободную минуту. Местные деревья – мои друзья на протяжении сорока лет. Я уверена, что, если меня распилить пополам, наши годичные кольца будут иметь одинаковый узор.
Нигде я не испытываю такого чувства благодарности, как в Cloudwalk. Нет ничего, что может меня успокоить и придать сил так, как это место. Мои дети, любовь Барри, Cloudwalk и моя работа – самые непреходящие вещи в моей жизни. Все мои воспоминания, все мои фотографии, письма, дневники, архивы хранятся там.
Я могу часами сидеть с книгой или за работой – за четырехметровым столом из цельного куска дерева, который сделал дизайнер мебели Джордж Накашима. Мы с Барри любим читать и проводить время в тишине в компании наших собак – Шеннона, старого джек-рассел-терьера, которого Барри подобрал во время велосипедной прогулки в Ирландии, Эвиты, молодого щенка джек-рассела, и двух терьеров, которых привезли домой из недавней поездки в Чилийскую Патагонию.
Но главное, из-за чего я возвращаюсь в Cloudwalk, – это природная красота. Чем старше я становлюсь, тем важнее это становится для меня. Мысль о том, что природа нам неподвластна, успокаивает и опускает меня на землю. В городе, где все вокруг создано руками человека и я должна решать все проблемы, мое значение словно преувеличено, а когда я гуляю по лесу или брожу по холмам вокруг Cloudwalk, я чувствую свою незначительность, и мне это нравится.
Природа никогда не стоит без движения. Что-то все время растет, созревает, увядает, и так по кругу. Деревья красивы, даже когда они голые. Я люблю каждую из этих стадий, и меня невероятно завораживает весь жизненный цикл, который продолжается вновь и вновь. Природа никогда не останавливается. Иногда она бывает жестока, принося засухи и наводнения. Иногда она внушает страх, разражаясь торнадо и ураганами. Она может быть непредсказуемой. Не так давно осенью на нас обрушился ранний снегопад, который погубил много деревьев и на несколько недель оставил нас без электричества. Мне было жаль потерять деревья, которые стали моими товарищами, но, мне кажется, это хорошо, когда нам напоминают, как мало мы значим и какие мы уязвимые.
Мой любимый маршрут для прогулки по поместью – через рощу из белых восточных сосен к залитому солнцем открытому полю, а затем к той стороне холма, где я хочу, чтобы меня похоронили. Сначала я думала, это будет в лесу под сводами прекрасных белых сосен, но несколько лет назад соседний участок был выставлен на продажу, и, чтобы спасти тридцать пять гектаров от участи стать землей для жилой застройки, мы купили его. Место, которое я выбрала изначально, вдруг оказалось слишком близко к дому, поэтому мы выбрали новое, чтобы сделать там сад для медитаций и моего будущего захоронения. Я попросила французского ландшафтного дизайнера и своего друга Луи Бенеча подумать над оформлением, и он предложил прекрасный минималистичный дизайн из двух полукруглых каменных стен на холме. Виктор и его жена Лурдес, которые на протяжении многих лет поддерживают поместье в идеальном состоянии, построили эти стены, используя в качестве материала местные камни. Это особенное, тихое место. Гости, которые приезжают в Cloudwalk, постоянно смеются надо мной, потому что я вожу их показать свое будущее место упокоения, поэтому пока мы называем его садом для медитации.
Я люблю Cloudwalk и его красоту. Я люблю смотреть, как садится солнце, сидя на одной из каменных стен, и наслаждаться потрясающим видом. Мне кажется, будто я сама превратилась в этот пейзаж из лугов, леса и холмов. Иметь возможность наслаждаться такой красотой для меня большая честь. Я много работала и до сих пор много работаю, чтобы позволить себе это. Мне приносит удовлетворение мысль о том, что однажды настанет день, до которого еще далеко, когда в этой прекрасной земле будет покоиться женщина, которой я решила стать 57 лет назад в Брюсселе, на дне рождения в честь десятилетия Мирей.
Модный бизнес
Несмотря на оглушительный успех моего платья с запа́хом, на протяжении многих лет я не осмеливалась называть себя дизайнером. Ив Сен-Лоран был дизайнером. Мадам Гре была дизайнером. Халстон был дизайнером. Я же попала в мир моды практически случайно в надежде стать финансово независимой. Я даже не могла мечтать о том, что простое платье, которое я выпустила в 1974 году, платье, которое было одновременно удобным, сексуальным, элегантным и доступным по цене, впишет мое имя в историю моды. Да, к 1978 году были проданы миллионы экземпляров моих платьев. Модель включили в коллекции Института костюма Метрополитен-музея и Смитсоновского института – стыдно признаться, но тогда я даже не знала, что такое Смитсоновский институт. Когда мне было 29 лет, я даже попала на обложку журнала Newsweek, в котором меня назвали «дизайнер платьев Диана фон Фюрстенберг».
И все же тогда я еще не осмеливалась называть себя дизайнером, как не осмеливалась называть себя хорошей матерью, пока мои дети не стали взрослыми. Нельзя утверждать такие вещи в молодости, потому что их сначала надо доказать. Уже после того, как я поняла, что меня ждет второй акт и я могу вернуться и быть актуальной, я убедилась в том, что тот мой первоначальный успех подтвержден, что он не был случайностью. Только спустя два десятилетия после создания платья с запа́хом я наконец стала называть себя дизайнером.
С высоты прожитых лет я вижу, что круговорот событий моей жизни в мире моды хорошо укладывается в три отчетливые стадии: «американская мечта», «реванш» и «новая эра» – эта третья стадия, в которую я сейчас только вхожу, обещает быть самой насыщенной из всех. Я поставила перед собой амбициозную цель: используя весь свой опыт, трансформировать бренд таким образом, чтобы оставить после себя наследие. Процесс временами идет болезненно и напряженно, но результат, я надеюсь, будет стоить того. Для меня все происходящее уже имеет смысл. По-прежнему ощущать свою востребованность и быть увлеченной своим делом в моем возрасте – это потрясающее приключение. Во многом я делаю все то же самое, что и в первый раз. Но теперь я наконец могу использовать свой опыт и знания, чтобы выработать долгосрочную концепцию развития бренда. Я не изменяю своим инстинктам. Импульсивность – мое самое ценное качество и вместе с тем мой самый большой недостаток. Я должна ее сдерживать, но она по-прежнему остается главной движущей силой бренда. Невероятно, но спустя 40 лет после своего появления платье с запа́хом, как и я, все еще в неплохой форме.