– За все 26 лет, что мы не были женаты, – ответил он.
Мне понадобилось какое-то время на то, чтобы свыкнуться с мыслью, что мы женаты. На следующий день я поехала за город и заметила, что кто-то повесил на мою машину табличку с надписью «Молодожены». Я остановилась посреди дороги и перевернула ее. Во мне все еще сидел этот бунтарский дух, но, приехав в Cloudwalk, я очень обрадовалась, когда увидела Барри, который уже ждал меня там. На самом деле я только недавно стала называть Барри своим мужем, но теперь делаю это с гордостью и большой любовью. Мы обожаем быть вместе. Больше всего нам нравится проводить время вдвоем в тишине. Нет никаких сомнений в том, что мы родственные души, и я так благодарна Сью Менджерс за то, что 39 лет назад она познакомила меня с этим роскошным молодым магнатом, и за то, что мне удалось покорить его навеки.
Как я могу описать наши с Барри отношения? Выразить всю их полноту? Это настоящая любовь. У меня наворачиваются слезы от осознания того, насколько он со мной откровенен, от того, что он принимает меня такой, какая я есть, и от того, как искренне он желает нам с детьми счастья. У Барри репутация жесткого человека, но для меня он самый нежный и любящий из всех, кого я когда-либо встречала. На протяжении десятилетий мы были друг для друга любовниками, друзьями, а теперь мы муж и жена. Это правда, что, как и в случае с моим отцом, его любовь казалась мне чем-то не вызывающим сомнений. Это правда, что, как и своего отца, я иногда его отвергала. Но также правда и то, что, как и к отцу, моя любовь к нему безгранична и я всегда буду рядом, что бы ни случилось. Любовь – это жизнь. Жизнь – это любовь. Любовь – это Барри.
Как минимум три месяца в году мы проводим на «Эос» – яхте, названной в честь греческой богини зари Эос, – мечта, которую Барри все-таки осуществил. На строительство «Эос» ушло больше трех лет. Все три года Барри проводил как минимум два часа в день, проверяя все детали, общаясь с инженерами и немецкими строителями, участвуя в разработке внешнего дизайна, внутренней отделки и каждой мельчайшей детали проекта. «Эос» была закончена в 2006 году. Это самая потрясающая и комфортабельная яхта, какую только можно себе представить. На судне работает команда мечты, которая прокладывает невероятные маршруты и всегда находит лучшие места для пеших прогулок, и молодой талантливый шеф-повар Джейн Коксвелл, которого я подтолкнула к написанию книги рецептов, которую обожают все мои друзья.
Мы заказали фигуру для украшения носа лодки у нашей подруги и художницы Ан Дуонг, а она попросила меня позировать для нее. Вот она я – прямо на носу «Эос» – плыву по миру, в прямом смысле этого слова. На «Эос» мы ходили по Средиземному и Красному морям, были в Египте и Иордании. Мы путешествовали в Оман, на Мальдивы и Борнео, в Таиланд и Вьетнам. Мы провели несколько недель в Индонезии и побывали на тихоокеанских островах Вануату, Фиджи и Папуа – Новая Гвинея. Каждое утро мы плавали в новом море, а днем шли на прогулку по новому маршруту. Таким образом мы преодолели тысячи и тысячи километров и все еще продолжаем двигаться вперед, исследуя новые горизонты, с нашей собакой Шэннон. По вечерам я загружаю в компьютер сотни снимков, сделанных в течение дня. Быть на борту нашего плавучего дома по имени «Эос» – настоящее блаженство.
Ничто не дарит нам такой радости, как путешествия по миру с детьми и внуками: морские каникулы на Галапагосе или Таити, сафари в Африке, горные лыжи. Иногда мы берем только внуков. Мы забываем о том, что они наши внуки, и думаем, будто они наши дети. Прошли годы, ощущения все те же, как во время нашей первой поездки в Колорадо и на водохранилище Пауэлл.
Из всего, что у нас с Барри есть общего, самое важное заключается в том, что мы оба привыкли полагаться только на себя. Присутствие в жизни друг друга не было для нас необходимостью и вследствие этого всегда ощущалось как огромная роскошь. Щедрость Барри покорила меня с момента нашей первой встречи, и с тех пор это чувство только усиливается. Он щедр во всем, в том, как проявляет свою любовь и защиту. «Мы» для нас означает дом, полный уюта и поддержки. Наша любовь – это наш дом. Мы потихоньку превращаемся в пожилую пару, которая переходила Лексингтон-авеню, поддерживая друг друга. «Мы» – это также и наша семья: стареющие дети и взрослеющие внуки – любовь это жизнь это любовь это жизнь.
Недавно во время ремонта, которым Барри занимался в нашем доме в Беверли-Хиллз, он отправил мне сообщение с таким текстом:
И я люблю тебя, Барри.
3
Красота
Я в Брюсселе, на дне рождения своей лучшей подружки Мирей, которой исполняется десять лет. Я помню, как будто это было вчера, как мы, дети, сидим за обеденным столом в ее элегантной квартире на авеню Луиз. Вот-вот внесут большой роскошный торт, и из коридора доносится быстрый стук женских каблучков. Заходит мать Мирей. Она одета в деловом стиле: костюм в тонкую полоску и узкая юбка, из-за которой ей приходится делать маленькие шажки, безупречный макияж и идеально уложенные волосы медного цвета. Она шикарно выглядит и руководит процессом. «Joyeux anniversaire, ma chérie – с днем рождения, дорогая», – говорит она Мирей, целуя ее в обе щеки и одновременно поправляя ей прическу. Она посылает нам всем воздушные поцелуи. Вносят торт в форме сердца, и она смотрит, как Мирей задувает свечи, затем дает указания насчет того, как его резать, берет кусочек себе, на счастье, обменивается с нами парой фраз, с восхищением рассматривает наши подарки, а затем, когда мы уходим играть обратно в комнату Мирей, раздался стук каблуков по коридору в направлении входной двери, и она уходит.
Я была очарована. Должно быть, Мирей было обидно, что ее мать настолько занята своими делами, что даже в день рождения дочери провела дома только самый минимум времени, а я преисполнена восхищения, глядя на эту шикарную, уверенную в себе деловую женщину. Все, что я знала о маме Мирей Тину Датри, и то в общих чертах, это то, что она одна из самых успешных бизнес-леди Брюсселя. Но я была абсолютно точно уверена в том, что хочу быть похожей на нее, когда вырасту. Сейчас, десятилетия спустя, я понимаю, что мать моей лучшей подруги, активистка, стоявшая у истоков бельгийской организации для женщин-предпринимателей, бывшая борцом движения Сопротивления во время войны, являлась для меня одним из первых образцов женщины, какой я хотела стать.
Такое же восхищение я чувствовала, наблюдая за своей мамой, когда вечером она собиралась на выход с отцом или шла куда-то одна днем. Она тщательно подбирала свои наряды и часто дополняла их шляпой. Ее прическа, макияж, парфюм… Глядя на себя в зеркало, она улыбалась своему отражению, будто они были в чем-то заодно, и излучала уверенность. У нее была прекрасная фигура, и она носила очень узкие юбки и обтягивающие платья. Ее каблуки тоже издавали цокающий звук. Куда она шла? Мне было так любопытно. Как ей удается так удачно составлять все эти образы и всегда так шикарно выглядеть? Я не могла оторвать глаз от блеска, шарма и роскоши, окружавших образ матери. Она тоже была женщиной, какой я надеялась стать.
Мне не нравилось собственное отражение в мамином зеркале. Бледное квадратное лицо. Карие глаза. И короткие темные и очень-очень-очень мелко вьющиеся, особенно от влажности и бесконечного брюссельского дождя, волосы. Почти у всех девочек в моем классе, включая Мирей, были прямые светлые волосы, и они могли сделать себе длинную прямую челку. Только не я. Я чувствовала себя инопланетянкой. Я выглядела так, словно выбралась из чащи леса. Ни у кого больше не было такой внешности.
Я была зациклена на своих кудрявых волосах, с которыми не могла справиться даже моя мать, которая умела все. Когда я вернулась домой после двух недель, проведенных в летнем лагере, у нее ушла уйма времени на то, чтобы распутать мои волосы, и это вывело ее из себя. Когда ей наконец удалось причесать их в аккуратный хвост и заплести косичку, она попросила у меня резинку. Я потеряла ее в лагере. После всех ее усилий ее это так взбесило, что она взяла ножницы и отрезала мне хвост. Это явно не спасло мое отражение в зеркале. Я чувствовала себя несчастной, и мне было ужасно стыдно.
До недавнего времени я и не подозревала, что одному мальчику, с которым мы были в одной группе в детском саду, я понравилась как раз