Зимин вспомнил, зачем, собственно, тут появился и грозно произнес:

– Вы охренели совсем? Это что за самодеятельность без цензуры? Дамы, при всем уважении, но у некоторых шуток есть границы.

– О чем он толкует, не пойму? – прикинулась валенком Алена.

– Да вот тоже никак не уразумею, – не моргнув глазом, поддержала подругу Афинская.

Стас мог бы в теории купиться на этот отчаянный в своей импровизации спектакль, если бы не видел чуть раньше реакцию Жени на пакет с остатками скорпиона.

Честно признаться, он и сам сейчас удивлялся тому, что успел их подобрать. Да и чем руководствовался в стремлении продемонстрировать улики потенциальным виновницам, тоже оставалось загадкой – но тогда это казалось крайне важным. И вот теперь белково-хитиновый набор неаппетитно шуршал в полиэтиленовом пакете.

– Расскажи это своей бабушке, – руководствуясь исключительно внутренней навигацией, нагло заявил Стас. Насупил брови и ткнул чуть ли не в нос Женьке пакетом: – Так какого черта?

По ее виду стало ясно, что признаваться поганка не собирается, хоть под пытками, хоть на костре.

Зато в Алене внезапно проснулся сочувствующий энтомолог, иначе как объяснить ее следующую реплику:

– Вы озверели там в конец? Что за рагу из безобидного животного?

Зимин и Женя одновременно посмотрели на Ковалеву с большим любопытством. Причем, Афинская явно еще и размышляла, как бы приготовить из подруги аналогичное рагу.

– Э, – легко считала настрой Женьки Алена и решила ретироваться, – пойду я, пожалуй. У меня вампиры не доены, то есть не кормлены… – заметив вытянувшееся лицо Стаса, она уточнила: – В смысле, глава не дописана.

Что-то подсказывало, Женя больше не нуждается не только в защите, но и вообще в Аленином присутствии. Трудно объяснить, учитывая предысторию появления должного покарать гостя, и тем не менее кое-что говорящее в поведении ребят Ковалева расшифровала вполне однозначно.

Убивать здесь точно никого не собираются. Ругать и заниматься членовредительством – тоже. Впрочем, на последнее она бы ставку в лотерее не делала, ну да не маленькие уже, разберутся.

Алена припомнила бурную сцену примирения Сиана и Риайи. Усмехнулась: притяжению некоторых сердец законы логики совсем не знакомы. Ей ли – автору судеб не знать эту незамысловатую истину. Жаль, конечно, что их с Женькой усилия не увенчались успехом, ну да фиаско в сражении еще не означает проигранную войну. Печально вздохнув напоследок, она покинула любителей танцев с твердым намерением прогуляться по берегу.

Стас тем временем вновь взял быка за рога и прямо уточнил:

– Значит, не признаешься?

– В чем? – хлопая невинными глазками, почти натурально изумилась Афинская. – Я вот думаю, ты не в себе слегка. Может, перегрелся на солнце?

Зимин тихонечко зарычал и окончательно ликвидировал ту крошечную дистанцию, что их еще разделяла. В следующие полчаса у ребят не оставалось ни минуты на глупости. В смысле, выяснение отношений переместилось из вертикальной плоскости в условно горизонтальную. Условно, потому что пока они добрались до кровати, успели опробовать разные углы наклона поверхностей.

Без фальши, без ложного стеснения, без лишних слов Женя и Стас просто жили в моменте и искренне наслаждались минутами близости. Жаркой, стремительной и безрассудной. Были тут и Шекспир, и Боккаччо, затем небольшой перерыв, и вновь партнеры отыгрывали на сцене страсть. Да какую! Не каждый актер может похвалиться столь самозабвенной отдачей всего себя целиком, до самого последнего вздоха.