– Думаю, – вздохнула.

Последний корень, наконец, превратился в зеленоватую кашицу, и теперь я старалась аккуратно переложить массу на чистый платочек.

“Каждая мадемуазель должна иметь в кармане чистый платок”, – поучала мадам Дюваль. “Чистый, Шанталь! Совершенно! Он не для того, чтобы сопливый нос вытирать, а чтобы аккуратно промокнуть уголки глаз, когда тебя растрогают комплименты кавалера”, – нравоучительно вещала она. А за вопрос: “Неужели кавалеры будут говорить настолько отвратительные комплименты, что я должна буду плакать?” – последовали розги.

– О чем?

Видимо блондину было невыносимо скучно, и он нашел в моем лице прекрасного собеседника. Я искренне умилилась, но разговорчивей не стала.

– О разном…

– О чем, о разном? – настойчивость стража восхищала. При чем совершенно неподдельно.

– О том, не мешает ли тебе хвост в штанах? – припомнила все те глупости, которые нам рассказывала мать настоятельница. Они меня неимоверно забавляли, но еще больше забавляла реакция сестер. Глупышки беспрекословно верили всем тем выдумкам, которыми потчевали нас старшие монахини.

– К-к-какой хвост? – бедняга даже заикаться начал.

Я тихо хихикнула, сосредоточено завязывая платочек, так, чтобы растертые корни не вылезли наружу.

– Волчий!

– Нет у меня хвоста! – возмущенно взвизгнул блондин.

– А ты точно оборотень? – подозрительно поинтересовалась.

За кустами злобно запыхтели. Кажется, кому-то отчаянно захотелось свернуть мне шею.

– Издеваешься?

– Нет, – мой голос даже не дрогнул, хотя от еле сдерживаемого смеха я уже не могла дышать. – Нам матушка Арура рассказывала, что у всех оборотней по позвоночнику шерсть растет от самой шеи и до… э-э-э… конца в общем... А потом хвост, − со знанием дела серьезно промолвила и закусила губу, чтоб не рассмеяться.

– Дура эта ваша Арура! – припечатал мой охранник.

В целом, я была с ним согласна. Более зашоренных и ограниченных людей, чем главные монахини, я не встречала. Но не признаваться же ему в этому!

– Что?

– Ничего, – буркнул блондин. – Выдумки это!