Я обернулся, и сердце пропустило удар.

Изо всех сил, какие у меня только были, устремился к возвышению на другом конце площади, где находилась императорская семья, делегация даков и…

– Манон! – рявкнул я.

Но было уже поздно.

Из толпы выступила женщина – самая обычная простая крестьянка с носом-пуговицей и большими голубыми глазами. Такую ни в жизни никто б не заподозрил.

С лица женщины схлынули все показные эмоции, все краски.

Она занесла руку и метнула смертельное проклятие – острый кинжал, истекающий черным дымом.

Перепрыгнув несколько препятствий в виде каких-то лотков, скамеек и бревен, я бросился через площадь наперерез и оказался прямо на пути летящего кинжала.

Закрыл собой Манон, крепко стиснув руками, заслонил собой, чтобы прямо в спину принять гибельное проклятие.

Защитить ее. Уберечь ее. Я умру – но пусть она останется.

Живи, любимая.

Живи!

Но смертоносный кинжал на глазах поменял траекторию полета и лишь немного задел плечо мой своим темным туманом.

Я вскинул руку, пытаясь удержать его своей багровой боевой магией, и создал тройной щит.

И в тот же миг почувствовал присутствие иной силы.

Она скрывала себя, но за доли секунды я смог считать образ – это была женщина в белой тоге с сияющим золотым копьем и щитом.

По ее велению смертоносный кинжал вспыхнул золотым, а потом как живой, проскользнул прямо сквозь мои щитовые чары и вонзился Манон в грудь.

Она обмякла в моих руках. Я крепко прижал ее к себе, но голова девушки безвольно откинулась назад.

Проклятие вошло в нее по самую рукоятку и по коже Манон потекли жуткие чернильные разводы.

Моя жена была мертва.