— Да. Это она помогла мне проникнуть на территорию Клеора и выдать себя за Одаренную, — напомнила я. — А вообще, мне бы хотелось, чтобы Каспиан обратил внимание на…

Громкий стук в дверь прервал мои размышления. Мы с Мелли синхронно повернулись на звук, и я нехотя крикнула:

— Войдите!

— Леди Виринея, — в комнату бочком протиснулась Стела. — Прошу прощения, что отрываю вас от беседы, но ужин уже готов. Все собрались.

— Мой супруг тоже?

— Нет, господин сообщил, что будет ужинать в кабинете.

Я огорченно опустила глаза в пол и нервно поправила платье. Что ж, если Тони не хочет меня видеть, то пусть так и будет. Почувствовав мое настроение, Мелли утешительно сжала мою ладонь.

— Все будет хорошо, Рини, — мягко произнесла она. — Вам просто нужно поговорить, вот и все.

— Угу, — буркнула я, вставая с кровати. — Пойдем, милые родственники заждались.

Ужин подали в гостиной. Леди Мойра отсутствовала, что несказанно меня порадовало, зато вниз спустилась леди Глэдис, облачившаяся в очередное розовое безобразие. Пока я изучала обилие кружев и ленточек на груди дамы, а Стела подавала блюда, Присцилла вдруг громко заявила:

— У нас с Филиппом есть важная новость.

Отвлекшись от кружевных воланов, я повернулась к девчонке. Цилла вся сияла, а ее бледная кожа, усыпанная веснушками, стала в цвет платья матери. Филипп смущенно улыбнулся, и взял за руку Присциллу, а леди Глэдис достала розовый платочек и промокнула уголки глаз.

«О Боги. Нет. Нет, только не говорите, что…», — подумала я, а Присцилла завизжала:

— Филипп сделал мне предложение!

Все разом охнули: я — страдальчески, Мелли — пораженно, леди Глэдис — радостно. Впрочем, представив реакцию леди Мойры на услышанную новость, мне сразу стало лучше. Наверняка старуха всласть оторвется на новоиспеченном родственнике, и перестанет доставать меня.

— Примите мои поздравления, — произнесла я, глядя, как Глэдис тискает дочь в объятиях. — Не хочу ставить вас в неловкое положение, но… Не кажется ли вам ваше решение слишком поспешным?

Вообще-то я хотела сказать, что не заметила особых чувств Филиппа к Присцилле, но подобные речи точно спровоцировали бы скандал. Скандалить мне не хотелось — я милостиво собиралась предоставить это право леди Мойре.

Услышав меня, Цилла нахмурилась и гневно покраснела. Девчонка уже распахнула рот, намереваясь сказать какую-нибудь гадость, но к счастью, Филипп успел ответить первым:

— Я понимаю ваши опасения, леди Виринея, но уверяю вас: я никогда не испытывал большего счастья, чем находясь рядом с Присциллой. Возможно, мои чувства не были так откровенны и заметны, как должно было быть, но это лишь оттого, что я боялся быть отвергнутым. Но сегодня милая Присцилла дала понять, что я небезразличен ей, и между нами не осталось никаких преград, как и не должно быть между двумя влюбленными.

Леди Глэдис снова ахнула и прижала платочек к лицу, а я еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Ну надо же, какую пафосную речь он произнес! Я при дворе и то выражалась менее витиевато.