Он проходит мимо.

— Тебе нужно взрослеть, мой мальчик.

— Куда она уехала?

— Полагаю, вернулась туда, откуда ты должен был забрать её и одарить благами и счастьем. Но она плакала, когда уезжала, поэтому вряд ли с тобой она обрела радость и покой.

Меня это бесит. Ладно бы мой батя был образцовым семьянином, но он сам не смог жить с одной женщиной и растить детей.

Он пытается уйти. Останавливаю. Подхожу к нему близко-близко, сжимаю губы, хочу сорвать зло, но сдерживаюсь, всё же он мой отец и недавно был в больнице. Не он виноват в том, что я никак не могу найти общий язык с Аней.

— Отец, не тебе меня попрекать.

— Не тряси стакан, Герман, обольёшься, — улыбается, смотрит на мою руку. — Не создал семью? Да, мне не повезло, мне не попался настоящий брильянт. Всё больше суррогат и сплошная подделка.

Взглянув родителю в глаза ещё раз, выпиваю своё молоко залпом. Ставлю с грохотом на стол. Опершись о столешницу, размышляю.

А батя снова лезет:

— Ты должен…

— Я уже большой мальчик, отец. И в состоянии самостоятельно решить, что мне нужно и что я должен делать.

Решительно сую стакан в мойку.

— Не прокакай женщину мечты, Ромео.

Отцу я ничего не отвечаю. Герман Белозерский никогда не сдаётся. И, чего бы мне это ни стоило, я сделаю её счастливой, даже если Аня против.

Иду на хозяйственную половину. Жёстко бужу водителя.

— Куда ты её отвёз? Я по глупости считал, что ты работаешь на меня, а не на моего отца или мою жену.

Заспанный Дима трясёт головой, пытаясь отойти ото сна.

— Простите, босс. Виноват. Но она так просилась и плакала.

Ещё один человек говорит о том, как сильно расстроилась Аня, и в груди неприятно давит. Это из-за меня.