Рука незнакомца лежала на груди Эрики. С его пальцев струилось мягкое тепло, от которого боль в груди понемногу затихала. Наконец, девушке хватило дыхания, чтобы заговорить:
— Кто ты? — Эрике показалось, что она спросила в полный голос, но на самом деле лишь прошептала вопрос. — Что случилось?
— Ты упала в воду, — ей ответил тот самый чарующий голос из ее сна, — а я тебя вытащил. Ты чуть не утонула.
— Спасибо… — девушка проговорила неуверенно, снова сощурилась, пытаясь разглядеть своего спасителя. Глаза слезились от соленой воды и яркого света. — Кто ты? — она повторила вопрос и попыталась приподняться.
Ответом было молчание, и Эрика в изнеможении откинулась на влажный песок. Закрыла воспаленные глаза. Мужчина убрал руку, и тяжесть в груди почти сразу вернулась.
— Мое имя Таура, — после колебания спаситель все-таки назвался. — А как зовут тебя?
— Эрика… — дыхания не хватило, и девушка поперхнулась, — Эрика Вильгефорц, княжна Таэр…Марин…
От столь длинной тирады Эрика задохнулась и закашлялась. В груди стало нестерпимо больно, и она опять потеряла сознание.
А когда девушка очнулась, то вновь увидела над собой два ярко-бирюзовых огонька и услышала голос, но другой, не тот, что звал ее из небытия. Голос был ниже, резче, хоть и не лишен приятности.
— Кто-нибудь, дайте плащ! — голос раздавал указания. — И не смейте пялиться на мою невесту в мокром платье!
Девушка услышала звонкий шлепок и почувствовала прикосновение теплой ткани к плечам.
— Леди Вильгефорц, вы меня слышите? — теперь голос обращался к ней. Жесткая ладонь похлопала ее по щекам, и Эрика хотела было возмутиться подобной фамильярности, но у нее не достало сил.
Сильные руки приподняли ее, и от смены положения Эрика снова закашлялась, выталкивая из себя остатки морской воды. И сразу же стало легче дышать. Девушка вздохнула полной грудью, не испытывая на сей раз мучительной рези за грудиной, взгляд ее прояснился. Над нею склонялся черноволосый мужчина, молодой и красивый, хоть лицо его уже носило следы разгульной жизни — темные круги под глазами, жесткие морщинки возле губ. Такие морщинки появляются от частых капризов или презрительных гримас, коих, судя по всему, в мимике незнакомца было много. Его темные волосы были перехвачены надо лбом тонким золотым обручем с двумя яркими бирюзовыми камнями…
— Она пришла в себя, — мужчина проговорил кому-то, кто стоял за его плечом. — Несите ее в карету.
Услышав шуршание шагов на песке, Таура поспешил спрятаться за прибрежными скалами. Жизни незнакомки больше ничего не угрожало — он очистил ее легкие от воды, насколько смог — а вот попадаться на глаза людям было опасно. Это могло стоить жизни ему самому.
Юноша укрылся за большим валуном. Был отлив, и из воды торчала та часть камня, что была покрыта ракушками и зелеными нитками водорослей. Таура распластался в прибрежном мелководье, закопав щупальца в песок и вжавшись в шершавый камень человеческой половиной тела. Из своего укрытия он хорошо видел, как на берег высыпала толпа людей. Они были очень по-разному одеты: меньшая часть — в камзолы из красивой блестящей ткани, шляпы с перьями птиц и высокие черные ботинки. Большинство — в простую одежду неброских цветов. Очевидно, это была знать и ее слуги.
Таура скривился, он многое знал о людях суши, знал об их варварских обычаях и всегда очень удивлялся им. А некоторые их повадки, подчас, вызывали чувство брезгливости и негодования. Например, потребность унижать тех, кто носит не такую красивую одежду, как ты. Вот и сейчас один из мужчин, на голове которого красовалось украшение из золота с драгоценными камнями, наотмашь ударил одного из своих слуг по лицу. Причины этого Таура не понял, но вряд ли она была достаточно веской, чтобы бить того, кто не мог или не имел права отвечать тем же.
Люди хлопотали вокруг спасенной им девушки, пытаясь привести ее в чувство. И тот, что с золотым обручем, ударил по лицу и ее тоже. Таура скрипнул зубами и нахмурился. Этот высокомерный богач нравился ему все меньше. Среди народа мав людей в принципе не жаловали за их жестокость, алчность и ограниченность, но некоторые представители человеческого племени были особенно омерзительны. Например, такие, как этот мужчина с обручем. Он совершенно бесстыжим образом лапал девушку, а у той попросту не хватало сил сопротивляться. Юноша сжал кулаки. Ему очень захотелось ударить этого наглеца по лицу так же, как это делал он сам с теми, кто был слабее него. Мав даже высунулся из своего убежища, напружинив все восемь щупалец, готовый броситься на обидчика.
В отличие от народа тритонов, имевших в дополнение к человеческой половине тела рыбий хвост и превращавшихся на суше в неуклюжих увальней, мавы могли очень резво перемещаться по земле. Их сильные осьминожьи щупальца годились и для плавания, и для бега по берегу, и могли служить страшным оружием в поединке. Однако соплеменники Тауры избегали попадаться людям на глаза. И хоть в драке один на один любой мав был бы гораздо сильнее человека, у людей были ружья и гарпуны, сети и отрава, которую они бессовестно сливали в воду. Такому противнику противопоставить было нечего.