Но это было давно. А ныне в высшем обществе не принято обучаться подобному варварскому занятию. Многие мужчины не умели держаться на воде, что уж было говорить про дам. Умение плавать и вообще любые контакты с морской стихией, будь то рыбная ловля, кораблестроение или даже мореплавание считались делом не достойным высшей аристократии. Знать строила великолепные замки на берегу моря, скупала у торговцев морские деликатесы и жемчуга, отдавая за все это баснословные деньги, но сама не изволила даже мочить подошвы сапог в соленой воде. Скрепя сердце, при крайней необходимости аристократы пересекали морские просторы на роскошных кораблях в качестве пассажиров, но не более. Даже просто купаться в океане считалось признаком дурного тона, хотя среди простонародья поговаривали, что благородные лорды и леди попросту боятся моря и того, что скрыто в его глубине.
В народе много чего говорили такого, о чем аристократия предпочитала не слышать, обзывая древние легенды ересью, а свидетельства очевидцев ложью и помешательством.
И теперь эти предрассудки могли стоить Эрике жизни. Сама она никогда не боялась моря. Морской простор всегда манил ее своей загадочной недоступностью. Юной девушке казалось, что там, за горизонтом, ее непременно ждут сказочные чудеса, стоит только пересечь эту странную, неуловимую границу между небом и водой. Но плавать ее не научили, не позволяя купаться даже в летнюю жару, и теперь Эрика погружалась на морское дно, бесполезно и неумело барахтаясь в воде.
Она запрокинула голову, потянулась рукой к колеблющейся наверху глянцевой поверхности так, словно бы могла до нее дотронуться.
На краю поля зрения тонущей девушки промелькнуло нечто, похожее на длинное гибкое щупальце. В воображении Эрики сразу всплыл образ страшного спрута из рассказов старика-кока, а ее отчаянное положение лишь добавило красок к этой картине. Девушка дернула головой, пытаясь разглядеть угрозу в мутной толще воды, изо рта ее вырвалась длинная цепочка пузырьков — запас драгоценного воздуха.
Сквозь взбаламученную воду, полную пузырьками воздуха, Эрика увидела, как отросток метнулся к ней. Ощутила, как он коснулся ее спины, пополз по голой коже плеч, пытаясь перевить поперек тела и сдавить в своих смертельных объятиях. Из последних сил Эрика рванулась прочь от чудовища, ударила руками по воде, зацепила кулачком твердое, словно корабельная мачта, щупальце. Но удар захлебывающейся в воде девушки был настолько слаб, что страшилище даже не почувствовало его. Медленно, почти ласково, толстое щупальце скользнуло по плечам своей жертвы, потянуло ее в сторону и вверх.
На борьбу с морским монстром Эрика потратила весь свой запас воздуха, и сознание покинуло ее вместе с последним глотком кислорода. Девушка, беспомощно раскинула руки, отдавшись на волю Владыки моря.
Шторм успокоился столь же стремительно, как и начался. Грозовой фронт быстро уползал в сторону, и на его краю уже светлело небо.
Голова Эрики показалась над волнами. Рядом с нею сразу же показалась вторая голова — темноволосого молодого мужчины. У мужчины было красивое, чуть удлиненное лицо, ярко-бирюзовые глаза, а на левой щеке, от подбородка до виска красовалась затейливая вязь татуировки.
Таура смотрел на вытащенную им из воды девушку. Незнакомка была очень мила и казалась такой хрупкой и беззащитной, словно драгоценная статуэтка, которые его соплеменники порой находили в каютах затонувших кораблей. Лицо ее было очень бледным, девушка не дышала.
Спохватившись, что жители суши не умеют дышать под водой, и море может быть для них губительно, юноша осторожно похлопал девушку по щекам, пытаясь привести в чувство. Она не отреагировала, голова ее безвольно мотнулась набок. Юноша похолодел — если не заставить девушку дышать, она умрет. А ему этого очень бы не хотелось. Таких красивых, таких утонченных, как она, Таура еще не встречал ни в подводном королевстве Мав, ни среди людей во время своих тайных бдений в портах.
Недолго думая, он наклонился к лицу незнакомки и, тронув ее губы своими, выдохнул ей в рот поток теплого воздуха. Лишь мгновение длился этот трепетный контакт. И вот, девушка закашлялась, выплевывая морскую воду, и судорожно вздохнула. Скользнула по Тауре мутным взглядом и снова потеряла сознание.
Юноша не на шутку перепугался. Он потрогал шею девушки под подбородком: жилка билась, а значит, билось и ее сердце. Она была жива. Но ей необходимо было попасть на сушу — в открытом море человеку не выжить. Корабль, с которого ее смыла волна, уже унесло штормом в сторону берега. Догонять его, чтобы вернуть незнакомку на борт, было бессмысленно. К тому же, юный мав [*] не понаслышке знал, каково это иметь дело с людьми суши, и предпочитал избегать непосредственных контактов с ними.
Поэтому Таура, перевив двумя щупальцами плечи девушки и удерживая ее голову над поверхностью воды, быстро поплыл в сторону берега.
Волны качали Эрику — вверх и вниз. Эта качка была так утомительна, она отзывалась в животе мучительными спазмами, путала верх с низом, и девушка совершенно не понимала, где она, и куда движется. А она, несомненно, двигалась — не сама — что-то тащило ее, и Эрика то и дело проваливалась в забытье, время от времени выныривая из него, словно из морской воды, в которой она плыла.
Эрике снился странный сон. Ей привиделось, что страшное морское чудище, которое похитило ее, вдруг обернулось прекрасным принцем и вместо того, чтобы расплющить своими щупальцами и сожрать, вдруг ласково обняло ее и поцеловало в губы. Никто еще ни разу не целовал Эрику в губы. А еще во сне она слышала голос, чарующий, словно шепот прибоя, словно песня моря в устах раковин. И этот голос звал ее, просил не засыпать насовсем, говорил, что она такая красивая, что не может умереть…
Девушка закашлялась и открыла глаза.
Волны больше не качали ее — она лежала на прибрежном песке, а глаза слепило закатное солнце. Над ней склонялся кто-то, солнце светило ему в спину, а ему не хватало сообразительности повернуться так, чтобы девушка могла рассмотреть его лицо. Она сощурилась. Сквозь мутную искрящуюся пелену Эрика с трудом разглядела темноволосого человека с яркими бирюзовыми глазами. Этот человек звал ее и почему-то просил не уходить. Смешной. Куда ж она могла уйти в таком состоянии? Голова кружилась, в груди болело, и никак не получалось сделать глубокий вдох, горло нещадно драло.