Впрочем, не надо забывать, что как только к нему вернется возможность использовать магию, это милое создание вновь обернется кошмаром.

Я согласно кивнула, забыв уточнить: то «недавно» случилось десяток лет тому назад, а брат не разговаривал оттого, что на радостях попытался облобызать лошадку и загнал в язык нехилую занозу. Уже на следующий день от раны не осталось и следа, но почему-то Няву тогда показалось, будто папа все подстроил специально.

— А я вот Избранный, — тихо произнес принц.

В первый миг я даже не поняла, о чем он.

— К-куда?

— Не куда, а кем, — с грустью уточнил Арголин. — Когда я подрос, меня провезли по всем Двенадцати храмам. Знаешь, как это делается?

Разумеется, я знала. Новорожденного (или ребенка до одиннадцати лет) представляли богам. Богачи устраивали целое паломничество по святым местам, люди среднего достатка ограничивались каким-то одним храмом, беднота довольствовалась молитвами.

Я тоже бывала в таком путешествии. Больше всего мне запомнился Храм Смерти. Вернее, его главный артефакт — Зеркало Тайны. По легенде, в нем отражался секрет души заглянувшего в него человека… Я так и не решилась это сделать.

— Меня выбрал бог Войны, Меченосец, — продолжал собеседник. — Он подарил мне магию и сказал, что я обязан установить равновесие, поскольку оно было нарушено из-за меня. Это вроде как пророчество… Оно должно было сбыться через пять лет.

— Как сбыться? — я не могла не верить его словам хотя бы потому, что всегда чувствовала, когда лгут. — Как нарушено?

— Ну, мне только пересказывали все это… Короче говоря, мое рождение спровоцировало уничтожение артефакта Храма Войны — Меча Ненависти. Или наоборот? Меч исчез раньше[1]! Тогда Меченосец обрел тело и силу, но он занялся обустройством собственного мира, не обращая внимания на дела людей. А паломники все шли, неся свою ненависть и выплескивая ее в стенах храма. Она накапливалась, пока один из служителей не стал ее вместилищем. Может, ты даже помнишь… Была Пора Паломничества. Очень много людей погибло, в империи объявили недельный траур.

Да, я помнила то время… Очень хорошо помнила. Клиенты спешили десятками, все надеялись что-то изменить… мы и денег с них не брали. А в Храм Войны посетителям больше ходу нет.

— На этого жреца, Маргет, кажется, его звали, объявили охоту в Клуссе, Велли и Гартоне. Он сбежал в Странный Лес. Здесь любая магия гасится, даже магия богов. Как у меня… Но по расчетам Меченосца выходило, что больше пяти лет Маргет не продержится, чужая ненависть сожжет его изнутри, тем более, он уже вроде как сам превратился в артефакт и собирает негативные чувства окружающих. В стране не-людей он не может избавиться от своего груза, а, значит, будет стремиться к людям. Я же, имея силу бога Войны, просто обязан его убрать… И стать следующим собирателем ненависти, чтобы через пять лет передать эту почетную должность очередному Избранному. Естественно, отцу такая перспектива не понравилась, — с горькой насмешкой закончил принц.

У меня возник закономерный вопрос:

— Но, Арголин, ты же не имеешь в Странном Лесу магии, как и тот… Маргет?

— Все предусмотрено, — криво ухмыльнулся веллийский наследник. — Магии нет, однако сила Меченосца со мной. Ненависть, потому что иной бог не знал. Только направленная на меня. Чем больше людей меня искренне ненавидят, тем сильнее я становлюсь. Знаешь, Рена, — он впервые произнес мое имя, — как трудно постоянно сдерживать силу, которой нужна подкормка? И как легко наплевать на все… Отец не позволял мне ни с кем близко общаться, потому что это всегда заканчивалось смертельной обидой. И в Клусс меня отправили лишь для того, чтобы маги попробовали наложить подавляющие заклинания. Никто ведь всерьез не верит в предназначение, да и куда мне тягаться с бывшим служителем Храма Войны? Даже если меня возненавидят все люди и не-люди, он будет сильнее. Я потому и хочу стать воином, чтобы победить Маргета силой оружия. Только мне запрещено брать в руки колюще-режущие предметы. Как опасному сумасшедшему! Гедан… то есть Гент меня немного понимает. Его Огонь тоже требует боли, страха и ненависти. Чаще всего он выбирает тех, кто ему дорог… И зачем я тебе это рассказываю? — недоуменно покосился Арголин, не выказывая, впрочем, особого смущения.

Я мягко улыбнулась, хотя в сердце бушевал пожар. Противиться ведьме, лезущей в душу, невозможно. Заговорив, выложишь все до конца. Даже если ведьма еще не совсем ведьма. И если совсем не ведьма!

— Все путем, — попыталась я подбодрить того, кто неожиданно стал мне дорог. — Все путем, Арголин.

С нашим родом тоже однажды пошутила богиня, поставив нас между людьми и не-людьми…

— …а «Весенний лед»? — задорно просил Няв, оттесняя гартонца в сторону.