Интересно, откуда Гент знал о подлянке?..

На землю опустились сумерки. Гартонец поставил возле кареты небольшой шатер для Его Высочества. Костер не зажигали, лошадей возница стреножил и пустил пощипать траву. Дождя вроде не предвиделось… Зато Арголину, выспавшемуся днем, приспичило поиграть.

Когда охнул Няв, я не сразу сообразила, что случилось. А потом было уже поздно… Брат оторопело смотрел на свою дорожную сумку, быстро исчезавшую в бурном потоке. Насколько я знала, больше он никакой клади в путешествие не взял. Несколько мгновений — и ничего не напоминало о его багаже.

Что-то невнятно пробормотал Гент.

«Надо бы записать», — подумала я, спеша перехватить разъяренного Нява и не позволить ему сделаться государственным преступником.

И увидела сваленные в кучу вещи, среди которых как маленькое солнышко сиял желтый фонарик. Игрушка, пошитая из яркой ткани и набитая ватой. Давний подарок. Очень давний…

Мне было лет пять. Возраст, когда многое уже понимаешь и многое запоминаешь. В нашу дверь постучал господин, чьего лица я не могу вспомнить, как ни стараюсь. Мама тогда повела брата на рынок покупать новую одежду. Они почти каждую неделю туда ходили, на Няве все будто горело… Бабушка была занята. Папа клиентов не принимал, потому что «…не с его хитрой рожей секреты выпытывать» (так бабушка утверждала).

А мне стало любопытно! Тихонько пробравшись в комнату для гостей, я притаилась в самом темном углу и принялась наблюдать, стараясь даже не дышать. Но пришлый господин меня заметил. Поманил к себе и, когда я вылезла, ожидая наказания («Клиенты не любят, когда при разговоре присутствуют посторонние!» — много раз повторяла мама), внезапно спросил:

— Вы не заняты, маленькая фея?

К тому времени я знала, что от мужчин, называвших меня «феей», «дриадой», «нимфой» или как-то похоже надо держаться очень далеко. Желательно, за кулаками папы. Однако тот посетитель не выглядел опасным… А еще мне страшно хотелось кому-то помочь!

— Нет, господин, — пропела я, входя в образ «Жилетки», — прошу, расскажите, что привело вас к нам?

И он рассказал. Долго говорил… Всего не помню, но общий смысл… Тот человек потерял цель в жизни. Он сильно любил брата, готов был ради него на все, но брат умер. Потом встретил девушку, очень хорошую и необыкновенную, но и с ней что-то случилось. Затем наш гость принялся помогать человеку, который «считал его братом», но это тоже было не то.

В пять лет трудно понять, каково это, не иметь смысла жизни. Я и не поняла. Только заинтересовалась девушкой. Расспрашивать начала — какая она, что любила, чего хотела. Детям нравятся сказки, в которых «жили долго и счастливо».

А господин тот как будто засветился изнутри. Сказал:

— Спасибо тебе, маленькая фея.

И ушел, не дожидаясь взрослых. Из нашей «хитрой» комнаты вышел, даже не заметив, что дверь скрыта иллюзией.

На следующий день я получила подарок — мягкую желтую игрушку-фонарь. Почему-то я знала, это — от него! Первый заработок! Мой талисман…

Как во сне я видела руку принца, тянувшуюся к моему солнышку. Рядом мелькнул Няв — он понимал, что значила для меня эта вещь. И он был быстр, но… Метеором пролетел фонарик, скрывшись в реке. Брат едва не кинулся следом, только крепкие руки Гента удержали его от самоубийственного прыжка в стремнину. А я смотрела на все это, не в силах даже пошевелиться, чтобы вытереть побежавшие по щекам слезы. Мне было больно, и дело не в игрушке!

Да, талисмана жалко, однако я никогда не забуду, откуда он у меня. Не забуду своего предназначения! И пусть порой мне наплевать на всех, понимаю — когда кому-то понадобится помощь, я не откажу. Не потому, что должна или хочу. Просто помогать — моя суть, нравится мне это или нет. От судьбы не убежишь, и проигнорировать ее вряд ли удастся. А призвание Его Высочества — вредить. Не важно — кому, не важно — как, не важно — зачем. Просто сделать гадость и порадоваться своей изобретательности, насладиться безнаказанностью. Не от особой жестокости или черствости, а лишь потому, что в этом его суть…

Я не сказала ни слова. Развернулась и ушла в повозку. Почти сразу же ко мне присоединился брат.