– Капитан, это он сейчас с кем говорил? – тихо прошептал Сергей.
– С нами, – так же тихо ответил я.
– А о чем?
– Если я правильно понял, – мой голос выражал явственное сомнение, – он полагает, что Роксолана здесь ни при чем. Все дело в том, что нынешний султан Мустафа, еще принцем воевавший с Персией, неожиданно для всех женился на дочери персидского шаха. И заключил с тестем вечный мир.
– Ну и чего?
– Турция воевала с Персией сотни лет и еще столько же воевала бы. Но Мустафа, кажется, всерьез полюбил черноокую Гюльнару, поэтому решил не тревожить по пустякам ее отца и отвел войска. Однако же янычарский корпус действительно перестал быть просто личной гвардией султана и начал превращаться в самостоятельную политическую силу. Янычары хотят денег и владений. Если их не посылать в бой, они могут обратиться против своего кормильца. С Европой Османская Порта уже давно сражается, и там к очередным атакам всегда готовы. Русь же им представляется легкой добычей, тем более что Девлет-Гирей наверняка обещал свободный путь до Москвы.
– Вы слушаете меня? – недовольно перебил меня и себя разработчик.
– Да-да. Вы говорили о векторе экспансии, – включая «эффект радио», подтвердил я. – Я с вами полностью согласен. Он будет обращен именно сюда.
Разбор полетов и порка ослушников продолжались еще не менее полутора часов. Наказание, ожидавшее раскаявшихся отступников по возвращении в институтские стены, должно было казаться нам весьма суровым, однако же для тех, кто ходит под ежедневной угрозой гибели, это было сущим баловством. Главное, что лично я уловил где-то на сороковой минуте велеречивых рассуждений о «конгруэнтности ситуативного ряда и процессах религиозной диффузии», а также о «концептуальности грядущей цивилизаторской миссии рода Романовых», – мы останемся в деле. Джордж Баренс, кажется, понял это еще ранее и потому изображал воплощенное смирение и готовность броситься к очагу, чтобы набрать полные ладони свежего пепла для посыпания головы.
– Вот еще что, джентльмены, – двадцать третий герцог Бедфордский дождался ухода последнего члена комиссии и чуть притормозил в дверях, – я сделал все, что мог. Вы не отстранены от работы, хотя, скажу честно, в институте раздавались такие голоса. Но радоваться особо нечему. Миссия у вас непростая. Из наших источников в Стамбуле сообщают, что Мустафа согласился принять участие в походе на Москву. Ожидаемая численность войск, которые он приведет, не менее двухсот пятидесяти тысяч. Уже намечены активные приготовления к боевым действиям в Кафе, Гизелеве и Аккермане. Очень надеюсь, у вас есть, чем ответить.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и начал спускаться вниз по лестнице к заднему двору, где стоял замаскированный спасательный катер.
Армия форсированным маршем двигалась к Новгороду. Теперь это была уже не та сумбурная толпа вооруженных людей, которая шла этим путем совсем недавно. К Новгороду отправлялись стройные полки, пусть и не обстрелянные еще, но уже собранные в единый кулак железной дисциплиной.
– А что, дядюшка Яков, – Рюрик повернулся к ехавшему рядом Баренсу. – Люди сказывают, за полночь над Грудком зарево полыхало. А потом – точно звезда огненная в небе мелькнула и пропала. Как мыслишь, к чему бы это?
– Звезда огненная кометою зовется, – с задумчивым выражением на лице произнес астролог. – И мне ее наблюдать довелось. Летела она не как водится, сверху вниз, а снизу вверх. А стало быть, знаменует сие то, что сегодня небываемому быть. Нынче истина восторжествует – не устоять против тебя нечестивому кровопийце!
– Что ж, твои б слова, да Богу в уши, – удовлетворенно проговорил Рюрик. – Только бы новгородцы не сплоховали!
Я невольно усмехнулся столь вольной трактовке такой в общем-то тривиальной вещи, как старт катера, и активизировал связь.
Желая передохнуть и разрядиться после «налета высоких гостей», мой напарник вызвался добровольцем в передовой отряд. Предводительствуемый им разъезд уже находился в виду новгородских стен. И сейчас я мог обозревать картину вражеского лагеря глазами Сергея, замаскировавшегося в зарослях кустарника. Стрелецкие полки, укрываясь за щитами гуляй-города, обтянутыми бычьими шкурами, все ближе и ближе продвигались к крепости. Со стен в нападающих летели камни и стрелы. Кое-где гулко взрыкивали орудия и одинокими вспышками били пищали.
Наблюдениям Сергея можно было доверять. Да я и сам видел, что силы защитников на исходе. Новгородцы оборонялись упорно, озлобленно, но без того радостного воодушевления, которое обычно свойственно первым дням осады.