– А чего надо-то?

– Надо вычислить, почему девчонок похищали по утрам.

– Вон оно что. А ведь и правда. По утрам. Ну ты голова…

– Голова – два уха. Чтобы разобраться в этой чертовщине умная голова была бы весьма кстати. Ладно, какая есть.

Я снова задумалась. Список профессий, подходящий под временные рамки оказался настолько велик, что продолжать поиски в этом направлении я считала бессмысленным. Понадобился бы целый полк ментов, чтобы проверить все возможные варианты. Оставался день недели. Тут я снова вернулась к своему предположению, что в деле замешан кто-то из своих. Теперь, когда я знала, что похищения происходили в один и тот же день, мне по крайней мере было с чего начать. А начать я решила с тех сотрудников института, кто по графику, утвержденному на время летних каникул, дежурил по четвергам. Их было немного по сравнению с общим числом сотрудников и если кто-то что-то видел, то именно они.

Мои планы относительно разговора с Ольгой Васильевной пришлось отложить на неопределенный срок, так как она взяла больничный на пару дней. Я решила пока обойтись собственными силами.

Принять решение иногда гораздо проще, чем претворить его в жизнь. Очень скоро я выяснила, что никого из тех, кто летом дежурил по четвергам, нет на месте. После объявления в институте особого положения, работа хоть и не остановилась вовсе, но проводилась кое-как. Многих по нескольку раз вызывали на допросы, причем они проводились уже не здесь а, как положено – в отделении. Остальные потихоньку расползлись по больничным и отгулам. Так что оставались только самые сознательные или очень занятые. Ни один из интересующих меня товарищей не принадлежал к этим категориям. Пришлось набраться терпения и ждать удобного случая.

Вечером заявился Борис с явным намерением помириться. Правда, примирение в его понимании предполагало мое обещание ни при каких условиях не совать нос в дело о похищении. С этим я, разумеется, соглашаться не собиралась, но до поры до времени сделала вид, что принимаю его правила игры.

И время, и пора, на мой взгляд, наступили, когда возлюбленный, откушав жареной курочки, фаршированной изюмом, рисом и черносливом, приступил к поглощению десерта – сладкого пирога с яблоками и корицей. Скрестив за спиной пальцы на удачу, я осторожно приступила к делу.

– Ужин понравился? – Для начала спросила я.

– Отменный. Ты будешь великолепной хозяйкой! – Восторженно отозвался Борис, слизывая приставшую к верхней губе крошку.

– Значит, теперь я могу попросить тебя…

Я не успела даже закончить фразу, а чуткое ухо профессионала уже уловило опасность.

– Не сейчас. Видишь – я ем. – Сказал он, настороженно кося на меня глазом.

– Но выслушать-то ты меня можешь? Ведь ты ешь не ушами. Обиженно возразила я. На это возразить ему было нечего и я быстренько выложила немногочисленные результаты своего усиленного мозгового штурма, включая булочников.

– Опять ты за свое. – Укоризненно покачал головой Борис. – Ну скажи, зачем тебе это? Не стоит тявкать вслед хорошо обученным псам, запомни это раз и на всегда.

– Насчет псов – это ты пожалуй чересчур самокритично. – Покачала я головой. – Но я с тобой не согласна. Разве вам не нужны свежие идеи?

– А кто сказал что они свежие?

– Разве нет?

Он покачал головой, глядя на меня как на упрямого ребенка.