— Жить с тобой — это все, о чем я мечтаю.

— Я уже говорил с Тайлером. Он не собирается восстанавливать школу и согласен навсегда закрыть ее.

— Но чем же он будет заниматься? — Вся жизнь отца была посвящена военному делу, и ничего другого он не знал.

— Кажется, он собирается переехать в Неваду, чтобы поближе познакомиться с той милой леди из самолета. Они общались по телефону каждый день, пока ты здесь находилась. Теперь она знает о тебе больше, чем я. У нее имеется собственный цветоводческий бизнес, и у твоего отца неожиданно прорезался интерес к разведению и выращиванию растений.

Для нормального восприятия информации оказалось слишком много, однако мысль о том, что папа, возможно, нашел смысл жизни в чем-то помимо обучения наемников, была не так уж плоха.

Она улыбнулась:

— По крайней мере, ему не грозит взлететь на воздух, выращивая цветы.

— А еще я переговорил с Вулфом и Хотвайром. Мне бы хотелось заниматься чем-то большим, нежели обеспечивать безопасность их клиентов. Мы, конечно, могли бы сотрудничать в некоторых проектах, но все же бизнес у меня будет отдельным. Они считают, что я вполне мог бы преуспеть как архитектор.

Девушка знала, что так же, как и у нее самой, у Даниэля наверняка было достаточно сбережений, чтобы их хватило до конца жизни, даже если он проведет ее в праздности.

— Даниэль, я уверена, что у тебя все получится.

— Так ты рискнешь остаться со мной?

— Ты был так враждебно настроен против брака, так уверен, что не хочешь иметь детей, и просто не представлял для себя другого занятия, кроме как быть военным. Ты в самом деле уверен, что жизнь со мной — именно то, чего ты хочешь?

— Да. — И он накрыл ее губы в жарком собственническом поцелуе. — Более того, я нуждаюсь в этом. Видишь ли, Джозетта, большую часть жизни я боялся, что, несмотря на мой хваленый самоконтроль, глубоко внутри я такой же, как и отец. Но потом я вдруг понял, что умение владеть собой и было как раз тем, что делало меня другим.

— Но ты совсем не похож на своего отца. Даже в гневе ты не вымещаешь злость на тех, кто слабее тебя.

— Ты права, но слишком уж много лет я убеждал себя, что являюсь его точной копией, и искренне верил, что дело здесь не ограничивается лишь удивительным внешним сходством.

— Но…

Он снова поцеловал ее. Быстро и крепко.

— Шшш… я знаю. Я не похож на него и никогда не причиню боль ни тебе, ни нашим детям. Многие годы я учился держать свой норов в узде, но только после того, как этот мальчишка выстрелил в тебя, мне удалось окончательно во всем разобраться.

— Так как понял, что любишь меня?

— Так как у меня не было желания причинить мальчику боль, несмотря на то, что он заставил страдать человека, которого я полюбил больше жизни. И хотя я чувствовал такую бешеную ярость, что у меня просто дым из ушей валил, я совсем не хотел вымещать свой гнев на парнишке.