Если бы мы не встретились, мир бы не смог существовать – вот этот, наш с тобой мир. Его просто не случилось бы, а он должен был случиться. И он случился.

…Спасибо, спасибо!..

– Что ты там бормочешь?

– Я не бормочу. Я люблю тебя.

Он запустил обе руки в её необыкновенные кудри и страстно поцеловал в губы, она открыла глаза и больше уже не закрывала.

Он почти не мог этого выносить, но тоже не отрываясь смотрел ей в глаза.

В этом было что-то невероятное, сокрушительное, огромное. Как будто они смотрели в точку сотворения мира в момент его сотворения.

– Я больше не могу, – выговорила она. – Не могу больше!..

– Я люблю тебя, – сказал он ей ещё раз.

Какая-то воронка завертелась, углубилась, в неё ухнуло всё, что было раньше, ухнуло и пропало навсегда, потом она стала уменьшаться, отдаляться, раскаляться и, наконец, взорвалась, и взрывная волна потрясла их обоих, оглушила и ослепила.

Кажется, она всхлипнула или вскрикнула тоненько, прижалась к нему из последних сил, стараясь удержаться и не потерять его в вихре взрыва.

И когда взрывная волна, прокатившись по ним, отступила, они остались вдвоём на пустынном берегу, как первые люди на земле.

…Нет, не на пустынном берегу. Нет никакого пустынного берега. Есть узкая койка в теплоходной каюте.

…Нет, никакие не первые люди на земле. За стенкой громко разговаривали и ходили ещё какие-то люди, и, должно быть, их было много.

Таша со Степаном точно были не первыми!..

Она чуть-чуть пошевелилась, и он подвинулся, давая ей место. Она сразу повернула голову и носом уткнулась ему в шею.

– Ты что? – спросил он шёпотом.

– Мне ужасно стыдно, – призналась она.

Он ничего не понял.

– Как?!