Случай и удача, которые сопровождали наши шаги и наши жизни все восемьдесят лет, не хотели, чтобы я отложил перо и так простился с тобой на бумаге навсегда, не подмигнув нам в последний раз. Вчера вечером на канале «Арт» я посмотрел, пересмотрел, благодаря им, «Скрытую крепость»[43] Акиры Куросавы. Каких-то лет шестьдесят назад мы вместе, компания из «Ла Шоп» и «У Жаннетт», открыли этот фильм в синематеке на улице Ульм в оригинальной японской версии с субтитрами на китайском, или на венгерском, или еще на каком-нибудь экзотическом наречии. Мы ничего не поняли, но всё глубоко прочувствовали, особенно ты.

В тот вечер на улице Ульм мне выпало счастье сидеть с тобой рядом. В один особенно напряженный момент герой, Тоширо Мифунэ, — великолепный — в бешеном галопе преследует врага, которого должен убить, чтобы спасти свою принцессу и владычицу. На крутом повороте он отклоняется в сторону, готовый то ли обрушить свой меч, то ли упасть сам. И тогда я почувствовал и даже увидел, как ты отрываешься от кресла, словно воспарив, наклонившись в точности как Тоширо, и твои руки сжимают рукоять меча — ты тоже готова ударить. Я удержал тебя, боясь, что ты упадешь с коня и поранишь мечом кого-нибудь из ни в чем не повинных зрителей.

Много позже мы пересмотрели «Крепость», и все скрытое в ней стало для нас явным. Фильм в оригинальной версии с французскими субтитрами открыл нам свои секреты. Ты не была разочарована, только жалела о покрове тайны, которым субтитры той экзотической версии окутали «Крепость» на улице Ульм. Эта «Скрытая крепость» со временем стала нашим тайным знаком. На огромных пустых пляжах ветреной Андалусии мы встаем лицом к лицу, прикрываясь щитами из пляжных полотенец. Ты размахиваешь мечом из газеты, пытаешься впечатлить меня пронзительным и дивным голосом свергнутой принцессы. Я с камышовым копьем в руке, стоический, неподвижный, как самурай, безразличный к опасности и близкой смерти, жду своего часа, а потом, вдруг взревев, бросаюсь на тебя, чтобы изрезать на мелкие кусочки и съесть сырьем на песке и в водорослях атлантической Андалусии.

«Скрытая крепость» кончается песней, в которой есть такие слова: «Все иллюзия на этом свете и на том». Ее поет, танцуя, хор крестьян и крестьянок. Самурай и принцесса присоединяются к ним и тоже поют и танцуют. Вчерашний враг, ставший верным союзником, поет и танцует вместе с ними. Песня взмывает ввысь. Мне жаль, что ты не можешь вновь услышать эту музыку к «Крепости», но моему жалкому таланту далеко до гения Куросавы. Все лишь иллюзия, да, на этом свете и на том, кроме нашей любви и фильмов Куросавы. Слава тебе, Куросава! Черно-белому и цветному. Вступают духовые и ударные. Слава тебе, Жаклин! Вступают флейты, потом голоса, духовые и ударные смолкают. Слава тебе, самая восприимчивая из зрительниц, самая идеальная из жен, самая грозная из самураев и самая невинная из женщин! Флейты, духовые и ударные звучат в унисон, а арфа с колокольчиками вновь говорит нам, что все иллюзия, на этом свете и на том, в Японии и во Франции, на земле и на небесах.