— Боги!

— Богоподобные существа, порождение разума. Великая Мать смотрела в свое зеркало, видела там костры из городов. Помните, когда прорвался пузырь? На юге вовсю воевали, устраивали фейерверки из странных бомб. Кто знает, что уродилось в том сиянии. Великая Мать сказала, что конец света наступит, когда существа из внешнего мира проникнут внутрь. Они вобрали в себя всю эту энергию, конвертировали ее в массу. Подняли бури, начали разрушение. А где лучше разрушать, если не в Клевом Городе?

— Конец света, — удивляется Низверх, — но почему же тогда мы еще живы?

— Глупышка, и как тебя угораздило стать Паханом? — смеется Бала. — Ничто никогда не кончается. Ничто.

За десять минут мы добираемся до пирамиды Супермаркета, на месте нижних зеркальных окон торчат угрожающие зубцы осколков. Бала издает короткий свист — и двойные двери раздвигаются. Мы заходим. Первое, что бросается в глаза: груды коробок с припасами повсюду, что-то готовится, кровати и кучи одеял. Некоторые из присутствующих здесь — явно не Чиксоиды: маленькие дети, взрослые.

— Мы подбирали выживших, — объясняет Бала и пожимает плечами. — Великая Мать велела.

Великая Мать — наследие древности, так я слышал. Она пережила чумные годы и присоединилась к бандам. Должно быть, наверху бормочет что-то в свое зеркальце. Шрам и Низверх смотрят друг на друга. Не могу сказать, что они задумали.

— О"кей, Братаны, у нас тут есть работка. — Шрам поворачивается ко мне и Нефу. — Не уходите далеко.

— Можно где-нибудь придавить? — спрашивает Неф. Вид этих всех кроватей и одеял навевает усталость.

— Отведи их, Ракушка. — Бала указывает в сторону неработающего эскалатора.

Чиксоида с блондинистым в красных разводах хохолком разгоняется по одному из проходов и с ходу запрыгивает на четвертую ступеньку эскалатора. Отточенным движением она взлетает наверх и ухмыляется оттуда.

— Она ангел, — решает Неф.

Наверху — тоже Чиксоиды. Некоторые девчонки храпят, уткнувшись лицом в стену.

— Никогда еще у нас тут Братанов не было. — Она упирает руки в боки и смеется.

— Мама сюда за покупками ходила. — Неф оглядывает девчонку сверху-вниз.

— Что прикупила? Твоего папу?

Неф засовывает в кулак большой палец и елозит им там, широко улыбаясь. Девчонки смеются, но Ракушка к ним не присоединяется. Глаза ее темнеют, а щеки под голубыми треугольниками — краснеют. Я хватаю Нефа за руку.

— Не стоит, — предупреждает одна из девчонок.

— Я с тебя скальп сниму, — предупреждает Ракушка, помахивая пером, — ты и не заметишь.

Я снова тяну Нефа за руку, он унимается.