— Простите, ваша светлость, но я забыл, что хотел сообщить вам ещё одну важную вещь. Один пьяный профессор не столь оптимистичен. Привожу его высказывание: «Есть ли жизнь на Земле, нет ли жизни на Земле, это науке не известно».

— Странная мысль для просвещённого девятнадцатого столетия. Всё-таки Скиапарелли обнаружил на Земле каналы.

— Мне известно, милорд.

— Ещё учёные говорят, что на Земле сила тяжести меньше, чем у нас. А так же, что атмосферное давление у них меньше. Или наоборот, больше. А касательно вашего профессора, он не профессор, а мракобес.

— Если уж речь зашла об этой категории людей, будет уместно вспомнить о судьбе тех самодвижущихся машин, которые нам подкинули жители если не Земли, то другой планеты. Их судьба была печальна. Самоходные машины были предъявлены Папе Римскому. В итоге он объявил их изобретением дьявола и совершил совершенно анахроническое действие, велев сжечь их на костре.

— Согласен.

— А другая машина была обнаружена в Арктике, ваша светлость. Точнее, она была обнаружена экспедицией Фритьофа Нансена. Один из участников экспедиции ухитрился разбить шпионское устройство этой штуковины.

— Зато мы сохранили другие из них и смогли исследовать их устройство. К глубочайшему сожалению, мы не смогли понять их устройство. Чистой воды мистика.

— В сороковые и пятидесятые годы (точнее не могу вспомнить, как ни уговаривайте) три штуковины вздумали вращаться вокруг нашей планеты, но были сбиты ракетами, которые пришлось срочно изготовить. В "74 году одна из них была обнаружена на спутнике, и, как и следовало ожидать, была сбита ракетой. Ракету пришлось срочно изготавливать.

— Ещё одна штуковина была обнаружена на Диком Западе. Но поведение двоих других оказалось необъяснимым. Одна штуковина пролетела мимо планеты. Другая повела себя ещё страннее: она упала и разбилась.

— Это всё, милорд?

— Дело в том, что по другой версии, эти прилетевшие штуки сделаны на Венере. Но коли там живут динозавры...

Лорд Солсбери перешёл к теме, не сразу понятой секретарём  — надо заметить, что он привык к существующему порядку вещей и не очень хорошо представляет их порядок на других планетах.

— Вам известно, что период обращения нашей планеты вокруг Солнца разделён на два года потому, что иначе столь длительный год был бы неудобен для использования. Но удобно ли делить период обращения нашей планеты вокруг Солнца на две части? Неудобно! В феврале невисокосного года 28 дней? Неудобно! Хотя возможно, что на Гее в феврале тоже 28 дней. Почему? Лишь потому, что Октавиан Август забрал у февраля один день. Следовательно, во всём виноват Октавиан Август! Ведь если бы не он, Её Величество не была бы августейшей особой. Она была бы сентябрейшей особой.

— Вы говорили о количестве дней в месяце, ваша светлость, — напомнил Лидделл.

— Вдобавок, в сутках двадцать четыре часа сорок минут. Тоже неудобно!

— Простите мой настойчивый вопрос, лорд Солсбери, но к чему вы клоните?

— К тому, что на Земле ввиду её иных астрономических свойств может быть более простой календарь. Мы должны воспользоваться возможностью заселения столь удобной планеты. И обращали ли вы внимание на имена? Мы назвали нашу планету англосаксонским словом Мирр[4]. А древние римляне назвали нашу планету именем бога войны. А ту планету, которую мы хотим получить, — он деликатно ткнул пальцем вверх, — древние греки назвали именем богини Геи. В свою очередь её спутник получил имя Селена в честь древнегреческой богини Фобоса и Деймоса.

В ответ Чемберлен слегка взглянул в сторону лепнины.

— Извините... но говорят, что во времена Древней Греции был один большой спутник. Луна.