Я мог поднять потоками воздуха сюда, на недосягаемую высоту, миллионы птиц. Одной массы их тел хватило бы, чтобы обездвижить тварь, с которой слился Даниил. Затащить их обоих в яму и запечатать навеки.

Буря бы от этого только усилилась, распространяя волну катаклизмов по всему миру.

Цунами высотой в сотни метров. Смытые континенты лесов, стёртые города. Люди, которые снова научились умирать, ушли бы из этого мира окончательно. У них совсем не было шансов выжить.

В этот момент я ощутил деталь, которая имела огромное значение. В тот период, когда Даниил был под камнем, здешние женщины снова обрели возможность рожать.

Глазами летучей мыши, эхом её слуха я чувствовал Алину внутри огненной твари.

Она тоже должна была погибнуть. Вместе с ребёнком, который уже жил в ней.

Я зажмурился.

Те птицы, которых я должен сюда загнать, чтобы одержать победу, своими телами забьют все проходы в замковых подземельях. Когда буря стихнет и давление стабилизируется, они неизбежно умрут. Как и миллиарды животных на суше. И в воде.

Наблюдая за ползущей тварью, я ощутил дикую усталость.

Достаточно лёгкого движения моего ума, чтобы изменить ситуацию. Победить, пусть и страшной ценой.

Бездействие ведёт к проигрышу.

Алина в любом случае погибнет вместе с малышом. Если я использую свои силы – не успею вытащить её из твари до того, как её сомнут птицы. Если останусь просто стоять, тварь сбросит их с Тревором в яму. И раздавит. Я знал, что так будет, – чувствовал её намерение.

«Остановись, – сказал я через тех живых существ, которые обитали в стенах пещеры; их голос был подобен тонкому писку, но тот, который называл себя Даниилом, услышал. – У меня есть предложение».

Он остановился. Огненные глаза рыскали по сторонам, вычисляя каждую живую тварь.

– Не пытайся хитрить со мной, – произнёс он обычным человеческим голосом, – будет хуже.

«Я займу то место, которое ты приготовил, – продолжил я, – добровольно».

– Они так много для тебя значат? – В голосе огненного существа звучало неподдельное удивление и даже что-то подозрительно похожее на испуг.

«Дело не в них, – ответил я, – не только в них. Но я не об этом. Времени на сделку у нас критически мало. Я занимаю место под камнем. Ты уходишь – вместе со всеми. С Женей. С Алиной. С Тревором. Потом освобождаешь Ваню. Льва. Михаила. Проход будет открыт достаточно долго, чтобы ты вышел сам».

Последовало молчание. Оно длилось очень долго: может, целую секунду.

– Если ты на что-то рассчитываешь, то зря, – сказала тварь, называющая себя Даниилом. – Ты останешься под камнем навечно. Понимаешь? По-настоящему навечно.