Когда закончилась полоса разрушений и мы полетели над лесом, Женя вдруг подошёл ко мне и тронул за плечо, указывая на наушники, висящие над креслом.
Нет, до активной системы шумоподавления здешняя электроника не дошла. Но пассивная изоляция, вместе с достаточно громкими динамиками, позволяла вполне сносно разговаривать по внутренней связи.
– Сергей, тебе не показалось это очень странным? – спросил Женя тревожным голосом, указывая назад – в сторону столицы.
– Что именно? – Я пожал плечами. – Там всё странно!
– Мы не увидели возродившихся, – заметил он, – а их должно было быть очень много!
Я задумался на секунду. Действительно, это странность из того же разряда, почему противник не захватил территории, где выбил наши войска.
Причин для этого могло быть множество: враг что-то не рассчитал и антидот не подействовал; основные события происходят где-то ещё, вне нашего языкового сектора; наши нанесли контрудар и у противника не было свободных сил для наступления.
Или же люди перестали возвращаться.
Я понял, что за месяцы, проведённые в этом мире, совершенно свыкся с обратимостью смерти. Отношение к ней поменялось. Нельзя сказать, что моё поведение в бою стало более рискованным, – просто требовалось гораздо меньше ментальных усилий, чтобы сохранять холодный рассудок.
Я даже морально был готов потерять память. Но не умереть окончательно.
– Пока рано судить, – спокойно ответил я. – Встретимся с человеком на той стороне – получим больше информации.
– Мы летим на ту сторону? – уточнил, нахмурившись, Женя.
– Если так можно сказать. – Я пожал плечами. – Не уверен, что стороны остались.
Медик улыбнулся в ответ и кивнул, снимая наушники.
По моим расчётам, мы должны были добраться до точки рандеву с Тревором за четыре часа. Это если по пути не случится неожиданностей. Нужное место находилось близко к пределу дальности вертолёта, но машина была далека от перегрузки и были все шансы на то, что мы дотянем, несмотря на полёт на сверхмалой высоте.
Но через три часа у Алины появились первые симптомы.
Надо отдать ей должное: она не паниковала. Наоборот – рассказала о том, что чувствует, до того как проявления инфекции стали заметны внешне.
– До твоих координат где-то час полёта, – сказала она, – не уверена, что выдержу. В глазах уже двоится. Держаться на такой высоте опасно.
– Тяни столько, сколько сможешь, – ответил я.
– Твой друг прав, – продолжила Алина, – эта гадость хватает стремительно. Тебе нужно перехватить управление.