– С тобой позже. Что в городе, кто контролирует?

– Там бедлам[54]. Десятка полтора небольших банд, наркоши и алкаши в основном.

– Люди сохранились? Нормальные люди?

– Здесь нормальное не хранится. Нормальные люди – это скоропортящийся продукт.

– Да ты философ.

– Филолог. Был когда-то, в другой жизни. А людишки есть. Бродят по развалинам, прячутся. Иногда в стаи сбиваются, да только беспомощные все.

– Право сильного?

– А ты можешь предложить что-то другое? Сам-то вон Лелика завалил и не спросил даже, как зовут.

– Может быть, может быть. Со мной поедешь, филолог?

– Не по пути нам, похоже. Чет сдается мне, ты и сам не знаешь, куда идешь. Хочешь пристрелить – стреляй. Оставишь в живых – вернусь к Викингу. Там живут, не думая о завтрашнем дне, и меня это устраивает.

– А ты? – Стас вопросительно взглянул на Надю. Девушка переводила неуверенный взгляд с Ковбоя на Стаса.

– Проваливай, Коса. Лелика нет. Пустят по кругу, за неделю в доску затрахают, а надоешь, наркошам сбросят.

Девушка беспомощно взглянула на Стаса.

– Иди к машине. А ты, Ковбой, послушай. Я действительно не знаю, куда иду, но и твоя дорога не для меня. Надумаешь, приходи. А Викингу передай – пусть встречи со мной не ищет, хлопотно это.

Стас встал и молча направился к машине, по дороге зацепив левой рукой автомат. На остальное оружие даже не глянул. Он знал, чувствовал, что голубоглазый парень не опасен, по крайней мере, не опасен сейчас. Возле двери стояла возмущенная Сашка.

– Это кто? Это куда? С нами она не поедет. И сажать ее некуда! – от негодования лоб Сашки покрылся испариной.

– Ты байк вести сможешь? – обратился Стас к Наде.

– Нет, я обычно сзади.

– Понятно. Залезай в машину, сзади на матрас. Не слишком удобно, но едем не быстро, не растрясет. Да и до города километров пять осталось.

– Ты что, того байкера живым оставишь? – возмущению Сашки не было предела. – Он же сейчас помчится к своим. Нас порвут, как бобик тряпку!