Зеппель повёл меня в арсенал и подобрал экипировку. Лёгкую, но прочную кольчугу, наручи, поножи. Ещё я прихватил небольшой арбалет, который хорошо освоил. Сам он тоже экипировался и на следующее утро мы двинулись в сторону Гремучих гор, где, по его словам, есть чем поживиться.

К обеду, нам повстречалась небольшая стая кренгезу – около дюжины голов. Этакая помесь кенгуру и велоцираптора. Серая, морщинистая кожа, покрытая клочками буро-коричневой шерсти, толстый хвост с наростами-шипами, ударом которого он может перебить ногу. Короткие, тонкие передние лапки, и голова крокодила, на которой штук шесть небольших рогов. Ростом они по пояс взрослому человеку, но в прыжке способны сбить с коня всадника, ударом мощных задних лап.

К счастью, они туповаты, и опасны в основном за счёт количества. К тому же, передвигаясь размеренными прыжками, они издают довольно громкие звуки, словно к вам приближается вышедшая на пробежку, группа туберкулёзников, или больных простудой.

Когда мы услышали это «кхе-кхе», Дозель тут же приказал спешиться и укрываясь за ближайшим валуном готовить арбалеты. Сам он повёл лошадей к рощице из чахлых кустарников, неподалёку.

Я быстро зарядил оба арбалета и приготовил болты.

– Стреляй в голову или в грудь. Когда подойдут совсем близко, бери клинок и не зевай, они любят зайти со спины! – Эти наставления Зеппин давал, взобравшись на каменную глыбу в полтора его роста. Я притаился за здоровым камнем, наведя оружие в сторону источника звуков.

Как только из-за пригорка появились первые твари, обе тетивы тренькнули почти одновременно. Два кренгезу забились в конвульсиях под ногами своих ничего не понимающих сородичей. Те спокойно продолжали движение, перепрыгивая через умирающих. Когда они поняли, что дело нечисто и кто тому виной, четверо лежали без движения, и как минимум трое были ранены.

Трое из оставшихся поскакали на меня, а четвёртый, с разбегу вскочил на небольшой валун и, используя его как трамплин, оттолкнулся, выставив вперёд задние лапы, полетел в верх.

Шустрый попрыгун явно намеревался снести Дозеля как кеглю, но жестоко просчитался. Опытный охотник сработал в лучших традициях российского ПВО, сбив агрессора на подлёте. Всадил арбалетный болт прямо в раскрытую пасть и, мгновенно залёг, распластавшись на каменной глыбе. Мёртвая тварь, кувыркаясь врезалась в скалу, свалилась вниз и затихла.

Бросив арбалет, я взял в руки палаш и дагу – мою неразлучную парочку, приготовившись отбиваться от троих кренгезу. Отскочил от валуна, служившего укрытием при стрельбе, опасаясь теперь быть зажатым. Стал кружиться, стараясь зайти так, чтобы они мешали друг другу и не могли нападать одновременно.

Очередной взмах хвоста принял на дагу и резко дёрнул оружие вниз, стараясь резануть как можно глубже. Совсем отрезать хвост не удалось, но нечисть завизжала и немного утратила подвижность. Зато две другие напирали как пенсионеры за акционной колбасой в супермаркете.

Заходили с двух сторон и прыгали, пытаясь ударить задними лапами или клацали здоровенными челюстями в опасной близости от моих рук и ног. Я крутился волчком, не подпуская близко, то и дело, оставляя на их телах порезы, но не в силах нанести точный, смертельный удар. До чего же шустрые, гады! Вдруг, услышал знакомый звук и одна из тварей покатилась по земле с арбалетным болтом в затылке и наконечником, торчащим из глазницы.

Ясно, Дозель отдуплился, наконец. Мог бы и поскорее, я уже взмок весь. Пока разобрался с последним кренгезу, он добил раненых и вытирал от крови вырезанные из тел убитых тварей болты, в тенёчке у скалы.

– Всего три жалкие тварюшки, а вы уже весь мокрый, – ехидно заметил наёмник.

– Сам то ты скольких убил, не считая раненых и тех, что из арбалета? – огрызнулся я, – залез на глыбу и сидел, как воробей на заборе.

– Не, я как орёл на вершине скалы, – ухмыльнулся он.

Переглянувшись, мы засмеялись и сели отдохнуть, опёршись спиной о прохладную поверхность камня.

– Зеп, а что в них ценного? – кивнул я на туши. В Маговзоре, в голове у каждого, слабенько светилась небольшая синяя искра.

– Да ничего особо ценного нет. В башке такой хрящик, с ноготь большого пальца, за него пару серебрушек артефакторы дают. Ещё почки – вонючие, как Шандобулово дерьмо, аж глаза режет, за них зельевары тоже по две серебрушки положат.

– Выходит, с каждой по шесть монет? А если не сырьём сдавать, а обработать?