–Привэтствую, господа. Попрошу вэрнуть мне мой мэч.

В толпе зашушукались, что-то обсуждая, женщины захихикали. Жирная морда за балдахином, попивающая вино, благосклонно кивнула посмотревшему на него распорядителю игр. Жирдяй был тут старшим, наш барон чуть ли не вприпрыжку бегал вокруг ложа высокого гостя, пытаясь ему всячески угодить. В очередной раз подойдя к боссу, он негромко сказал, кивая в сторону орка:

– Это он, ваша светлость, лютый волчара.

Герцог продолжал жевать виноград, не выражая никаких эмоций. Геро, как и было сказано, отошёл в сторонку и стал дожидаться свою железяку, лихо улыбаясь и подмигивая дворянкам, те махали веерами, томно краснели и перешёптывались.

Затем вышел я и повторил за орком.

– Господа!

Только вот я сделал крестьянский поклон – руки по швам и согнулся буквой «г».

– Лопату! –попросил я.

В толпе над моей просьбой откровенно ржали. Кто-то начал громко шутить, что смерд решил сразу себя закопать, выдав тем самым, что нас не собираются отпускать. Впрочем, мы это и так прекрасно знали. В яме мы вытрясли из Дрейка, сидевшего с нами, всю возможную информацию о предстоящем забеге. Расклад был такой: на бегство жертвам давали четыре дня, в это время знать бухала и предавалась плотским утехам. Выяснили, что с магов не снимали ошейники, так что Геро не сможет кастовать. Обычно на пятый-шестой день конники уже нагоняли отстающих женщин, детей и стариков. Ловили, издевались, кого-то убивали или отдавали на развлечение тем, кто любил измываться над слабыми. Любители более острых ощущений загоняли мужчин. Особенно ценились воины, которые могли дать отпор. Высокие гости делали различные ставки на то, сколько продержатся и даже скольких слуг покалечат беглецы.Убить кого-то из охотников ещё никому не удавалось, их было много, а раненых, даже тяжело, вытаскивали сильные маги-целители. Обычно охота длилась дней десять, максимум на памяти Дрейка гонялись двенадцать дней за особенно прытким рейнджером, который хорошо ориентировался в лесу. Как находили беглецов, слуга не знал. Это понял я. Скорее всего, руны на наших рубахах оставляли след, недаром, будучи магом, я почувствовал от них что-то напоминающее запах.

После меня крестьяне наперебой тоже стали просить топоры и верёвки, несколько копий, огнива, всё, что нужно в пути. Женщины и дети, коих было пятнадцать человек: десять женщин и девушек от пятнадцати до шестидесяти лет, четыре пацана в возрасте от трёх до одиннадцати и одна семилетняя девочка. Большинство брали провизию: сушёное мясо и сухари, две девушки заказали материалы для шатров, в бараке мы заранее договорились, кто что возьмёт, потому что у нас было кое-какое представление о недалёком будущем.

Я спокойно стоял в новой шеренге обречённых и ждал свой инвентарь, а Геро уже нежно поглаживал меч.

–Муган, мой друг, как бы я бэз тэбя смог.

– Так я же твой друг.– прикололся я.

– Друг, но Муган– лучший друг.

– А вот это было обидно.

В это время кто-то буравил меня взглядом, я посмотрел на толпу дворян и увидел ухмыляющееся лицо сынка барона. Парень явно предвкушал, как будет накручивать мои кишки на свой меч. Я решил поиздеваться над недоноском и пантомимой показал поднятый воображаемый стул, затем последовавший за ним удар, после чего с высунутым языком наклонил голову вбок, напоминая засранцу, как вырубил его стулом. Спесивая улыбка слетела с лица мордоворота, и он бросился меня убивать, но его с разных сторон схватили дружки, при этом говоря что-то явно успокаивающее и бросая взгляды в сторону герцога. Я знал, что сейчас меня не тронут, ну точно не при начальстве. Потому решил добить гада, показывая рукой, как на моей голове растёт воображаемая шишка. Младший барон был красный как рак, но ничего поделать не мог, напоследок я подмигнул ему и отвернулся с максимально пренебрежительным видом. Меня словно физически окатила волна ярости.Прикинувшись шлангом, я стал демонстративно скучающе ковыряться в носу.

И вот всю нашу толпу выпустили. Геро шёл и улыбался, как на параде. Махал зрителям и кричал:

– Спасибо, Гэро, из Сухих трав, всэгда будэт помнить вашу доброту и доброту эго сиятельства! Будете в наших краях, заходитэ в гости!–отыгрывал наивного дурачка орк. Дворяне лицемерно хихикали, а мы всей толпой шли и глупо улыбались.