– Браво, милая! Я бы, пожалуй, даже восхитился твоими организаторскими способностями. Но ты ошиблась. Крупно ошиблась. – Мне с моего места было хорошо видно, как медленно выпрямляется до предела напряженная спина Селии. Кажется, блондинка догадалась, что это сражение она проиграла под чистую. – Невозможно понести от первородного, если он того не захочет. – Ректор небрежно подхватил свою рубашку и набросил ее на мощные плечи. – И забери свои панталоны! У меня приличное учебное заведение. Адептки свое белье где попало не раскидывают.

Равнодушная фраза про белье окончательно взбесила женщину. И она тигрицей кинулась на любовника:

– А ты мерзавец!

Мужчина легко перехватил разъяренную блондинку. Но, то ли он ее недооценил, то ли опасался причинить вред, женщина вывернулась из его рук и скрюченными пальцами вцепилась в лицо, метя в глаза. Брызнула кровь. Глаза ректора полыхнули яростным желтым огнем. И я сразу вспомнила гуляющий по академии слушок, что ректор наш – дракон. Вот только никто и никогда не видел его в другой ипостаси. Однако сейчас, после его слов про первородных, и его нечеловеческих, звериных глаз, я охотно верила в то, что ректор не человек.

Ректор оторвал от себя женщину и крепко держал в вытянутой руке:

– Я надеюсь, ты понимаешь, что после этой демонстрации намерений любые отношения между нами невозможны?

Блондинка выплюнула поток таких ругательств, что я поежилась. Даже мужики из бедных кварталов выражались не так виртуозно, как эта благородная леди. Ректор усмехнулся:

– Вот ты и показала свою настоящую сущность. Кикиморы обзавидовались твоей склочности, поверь. Уходи!

Движение руки. И между ректором и блондинкой вспыхнул портал. Но Селия не торопилась. Ректор покачал головой. Мгновение, и женщину словно в спину кто-то толкнул: она с криком, головою вперед, улетела в магическое марево. Портал тут же схлопнулся.

Ректор постоял еще немного. Грустно усмехнулся. Откуда-то со стороны поднял клочок светлой ткани и повертел его в руках. Что это женское белье, я поняла только тогда, когда мужчина стер тканью стекающую по лицу кровь. А потом размахнулся, и с силой запустил испачканной тканью прямо в меня.

– Ну и демоны с тобой и твоими планами! Вот тебе моя кровь! Обида смыта!

Панталоны едва не врезались мне в лицо. Я с трудом смогла увернуться. И тут же похолодела: ректор мог заметить движение, узнать, что у его забав был невольный свидетель. Но мужчины в беседке уже не было. Видимо, ушел так же, как и пришел: порталом. Я облегченно выдохнула. И опустила взгляд на чужое белье в моих руках. На ткани ярко алели пятна. Несколько мгновений я тупо смотрела на кровь. А потом меня осенило. Это же добровольно отданная кровь первородного! Более того, кровь дракона! Всем известны ее исключительные магические свойства. И не важно, что отдана она другому существу. Отмахнувшись от непонятной фразы про смытую обиду, я стала старательно и терпеливо отделять свежую кровь от ткани, сразу же отправляя ее в стазис. Хвала Пресветлой, что амулет стазиса я всегда носила с собой именно в надежде на вот такие случайности.

Крови было мало. Всего несколько капель. И провозиться мне пришлось немало. Но я была счастлива. Обычно для зелья хватало одной капли. А у меня их несколько! Целое состояние!

Закончив работу, я повертела в руках чужое бельишко – изысканное, нежно-лавандового цвета, все в изящных кружевах эльфийской ручной работы. Дорогущее! Внезапно в голове родилась шалость. Уверенная в том, что никто и никогда меня не заподозрит, я выбралась из зарослей плюща.

Поначалу я всего лишь хотела оставить панталоны где-то на тропинке между теплицами. Найдут, значит, найдут. Если нет, то я не расстроюсь. Но все вышло не так. Я очень быстро обнаружила, что, уходя, ректор не снял свой полог. И я оказалась в ловушке. Беседка у забора, пара запертых на ночь теплиц по бокам и небольшой кусок тропинки до ближайших кустов – вот и все, что было мне доступно.

В попытке сломать драконий полог я перепробовала все известные мне плетения. Даже воровато оглядываясь, сняла ограничитель. Но магическая завеса стояла как влитая. Ей мои потуги оказались комариным укусом. Поняв, что другого выхода у меня нет и ночь придется провести в проклятой беседке, я разозлилась. А, как известно, ведьм злить категорически не рекомендуется.

У меня был очень слабенький дар, который я скрывала ото всех: я умела договариваться с растениями. Не иначе, какая-то из моих пра-, пра-, пра- согрешила с эльфом. Обычные люди, даже сильные маги, договариваться не умели. Могли влиять магической энергией на растения и животных. Но такое влияние быстро и неизбежно мог обнаружить другой маг. Даже не очень сильный. А вот если договорится с плющом, скажем, чтобы он рос, заплетая собой только половину стены, то такое влияние не обнаружит даже эльф. Ну разве что кто-то подслушает.

Мой дар был очень слабеньким. Порой, я не могла найти общий язык даже с комнатными цветами, полностью зависимыми от воли человека. Но эмоции ведьм очень сильно влияют на их силу. А сейчас я была зла, как сто драконов. Должно получится.

На уговоры вредного плюща я потратила остаток дня и почти весь вечер. Давно жутко хотелось есть. Но еды не было. Даже теплицы были заперты. Да и необходимость справлять естественные надобности в кустах добрее меня не делала. Надеюсь, кто-то завтра прямо с утра, пока все свеженькое, полезет в эти демоновы кусты. И наступит точно туда, куда следует!

Плющ поддался на уговоры, когда уже изрядно стемнело. Одна из плетей отделилась от общей массы и, подхватив несчастные панталоны, бодро поползла к ближайшей теплице. Через несколько минут кружевное безобразие гордо реяло над крышей строения, закрепленное на каком-то пруте. Я была в восторге. А плющ обиженно отвернул от меня все листочки.