А лорд Солльер действительно был зол. Невероятно. Сверхъестественно. Просто взбешен. И на холеном аристократическом лице играли желваки. А глаза с вытянувшимися в ниточку зрачками постепенно разгорались бешеным янтарным светом.

– Что вы себе…

Лорд Солльер не договорил. Его вкрадчивый, полный невысказанного обещания голос, потонул в вопле наместника:

– Вот она!!! Адептка Прокаженных! Уничтожить! И тогда мой сын станет таким же, как и прежде! И больше никто от ее чар не пострадает!

Я слышала слова. Но их смысл ускользал от моего сознания. Будто говорили не обо мне. А о еще одной девушке, стоящей рядом. Какое-то странное оцепенение овладело моим телом и разумом. А потом и вовсе с пальцев боевиков слаженно, как по беззвучной команде, сорвались боевые пульсары. Кажется, первого порядка. Я их видела обычным зрением. Что-то такое нам говорили на основах боевой магии. Вроде бы пульсар первого порядка выжигает все до основания. А от человека даже косточек не оставляет.

Понимание того, что сейчас произойдет, пришло в мою глупую голову почти одновременно с развернувшейся в воздухе прозрачной золотистой дымкой. Пока я судорожно пыталась понять, что это еще за напасть, пульсары дружно, один за другим, врезались в центр этой дымки. И… Словно растаяли. Как кусок масла, упавший в чашку с горячим чаем.

Сквозь золотистую завесу хорошо было видно, как вытянулись лица боевиков. Как подскочил на месте наместник. И заорал на всю академию:

– Что вы встали, болваны?! Не видите, что ли, она же сейчас собственного преподавателя уничтожит! Взять ее! В антимагические кандалы! В другом месте общаться будем!

Один из боевиков сдвинул брови и хмуро посмотрел на наместника:

– Ваша милость, господин наместник, вы не маг, поэтому вам простительно. Но мы видим, что щит поставлен мощный, по всем правилам. Нам его не пробить. И этот щит принадлежит не темному искусству Прокаженных.

– Это мой щит вы пытаетесь пробить! – В тихом гневном голосе ректора отчетливо слышался драконий рык. – Это меня вы пытаетесь атаковать в моем кабинете!

Боевики побледнели. И слаженно сделали шаг назад. Я даже умилилась: как единый организм действуют. А вот наместник успокаиваться не спешил. Папаша Октаэля вытянулся в струнку. И, раздувая щеки, выдал:

– Но господин ректор…

– Лорд ректор. – Сказано было тихо, но веско. Вот только наместник не проникся.

– Вы не можете видеть…

Я чуть не захихикала. Неужели наместник так привык прикрываться венценосным родством, что считает королеву, простого человека без грамма магической силы, выше и сильней первородного? Или просто не знает, кто перед ним? Оказалось, знает.

– Я, Рэйнард Вильянель Николас Солльер, лорд черных драконов не могу видеть? – От ледяного вкрадчивого голоса ректора у меня кровь в жилах застыла. И я попятилась. Очень зря.

В следующую секунду наместника просто перекосило. С нечленораздельным воплем он вскинул вверх руку, что-то вытаскивая из складок бархатного плаща. Сухой щелчок. Вытянувшиеся лица боевиков. И рука лорда-ректора напротив моего собственного лица. С торчащим из ладони арбалетным болтом. И рубиновые капли крови, выступившие на смуглой коже.

Мир дрогнул. Краем глаза я видела, как замерли в ужасе боевики. Видимо, ожидая неминуемой расплаты. Как в бешенстве топнул ногой наместник. Наверное, досадуя, что не смог в меня попасть. Но для меня все это было не существенно. Почему-то важнее всего в этот миг был ректор. И его ладонь, поймавшая предназначенный мне арбалетный болт. Я бросилась к ректору, на ходу пытаясь нащупать в карманах хоть что-то, что подошло бы для перевязки.

Я обо что-то больно оцарапалась. Но даже не задумалась о том, что такого острого может быть у меня в кармане. Потому что мне попался под пальцы платочек. Отлично. Я потянулась к раненной конечности, с намерением помочь. Хотя на собственных пальцах видела выступившую кровь. Но это была ерунда. Пустяки по сравнению с ректорским ранением.