Оставшуюся до конкурса неделю Гарт почти безвылазно провел у мольберта. А я слонялся по дворцу, пару раз застав Майю и принца с товарищем, тихонько подглядывающими за репетициями, проходившими в музыкальной гостиной. Последовал их примеру. Потом в красках пересказал другу, долго ржали, потягивая местные травяные настойки. Вот та, что с малиной очень даже ничего оказалась, можно жить и без запаса медовухи в этом дурдоме.

Сам конкурс проводили всё в той же музыкальной комнате, вероятно, чтобы не царапать узорчатый наборный паркет, перетягивая клавесин куда-то ещё. Сперва Рест побренчал что-то заунывное про любовь и другие неприятности, подвывая в особенно страшных местах. И кто придумал, что в ужасах и испытаниях, выпадающих на головы несчастных влюбленных, есть что-то романтичное? По мне, так это вовсе не романтика, дурость одна! От любви должно быть радостно, а не… вот это вот всё, о чём любят завывать кошаки. У нас, медведей, нравы простые. Любишь — люби на здоровье, а не мучайся сам и не мучай окружающих. Короче, не моё это, о чём там тигр мурлычет сейчас. Хорошо, что зрителям столики с закусками и напитками предусмотрели, под настоечку я этот кошмар перетерпел.

Потом Барт выволок здоровенную вазу с корягой и веником. Кстати, ничего так, я б в своей берлоге такое поставил на зиму. Летом и без того вокруг красотищи хватает. После него выплыл Энчант в каких-то широких, но тонких штанишках, типа тех, что в Сарбии носят. И вместо рубашки на нем болталась маленькая жилеточка, расшитая блестяшками. Вот если бы какую служаночку в такое вырядить… А мы тут на полуголого парня любуемся. Тьфу на вас! Кошаки же, что с них взять? Ещё и изгибаться под сарбийские же мелодии начал, прямо как блудница из веселого квартала. Не, было бы даже красиво, будь на его месте девушка… Пришлось перебивать впечатление настойкой.

Наастид отделался короткими стихами. В принципе, неплохими. Но я успел расслышать, как сидящий неподалеку принц возмутился:

— Засранец! Это же твои стихи! Не мог свои сочинить? Или он решил не напрягаться?

— Скорее всего, — поморщившись ответил Рамси, к которому склонился из своего высокого кресла Леодар.

Дюпрауд оказался умнее своего собрата-тигра, сыграл веселую тигрольку, от которой ноги сами в пляс пытались пойти, особенно после выпитого под предыдущие выступления.

Наконец настал черед Гарта. Тот притащил тщательно замотанный портрет, даже мне не давал посмотреть, зараза такая! Интересно, что там у него получилось? Попытался понять по реакции Майи, но на её лице промелькнуло столько разных эмоций, что я запутался.

— Так плохо? — спросил наш художник.

— Нет, что вы! Просто это слишком личное, не так ли? — быстро отозвалась девушка.

— Возможно, я как-то не думал… — пробормотал мой друг.

— Всегда лучше сперва подумать! — жестко ответил Рамси.

— Но мне понравилось, красиво получилось, — добавила леди Майя.

После небольшой заминки с портретом, который так и не дали посмотреть остальным гостям, выступал Свифт. “Ну, если и он будет танцевать…” — подумал я, глядя как к клавесину приближается Рамси. К счастью, пятнистый кошак под энергичное музыкальное сопровождение начал хвастаться своей ловкостью, умудряясь делать высокие прыжки из совершенно не подходящих для этого положений. Да, нам, медведям, так не изогнуться… И всё это в бодром темпе веселой мелодии, которую подхватил Дю, пришедший на помощь Рамси. А они могли бы неплохо зарабатывать, у нас в трактирах таких клавесинщиков с руками оторвут!

Не успел Свифт толком отдышаться, как леди Майя уже объявила:

— После сегодняшнего конкурса нас покинет Наастид Дарейт!

Тот шустро смотался, пока не передумали. Понятно, зачем он те стихи позаимствовал, чтоб уж наверняка отчислили. Вот я б, кстати, по-другому выбывших называл. То есть наоборот, лучше бы по одному оставшихся перечислял, чтобы остальные помучились подольше. Еще один плюс этой девушке, не злючка, похоже.

Принц сообщил, что через неделю будет простое состязание, по полосе препятствий в Академии мы в свое время набегались так, что чуть ли не с завязанными глазами любой теперь пронесётся со свистом. Так что предложение перенести ужин в эту же музыкальную гостиную все восприняли с удовольствием. Дю продолжал бренчать что-то на клавесине, подошедший к нему Рест бодренько подпевал. Ну вот, он, оказывается, и повеселее песенки знает! А то выбрал какую-то ерунду для своего выступления.