– Еще не ушел? – прикрыв деньги руками, рыкнул на него. – Нет больше телефона! Нет ничего! Убирайся отсюда, и чтобы я не видел вас обоих в этом доме больше никогда!

Николай Михайлович лишь усмехнулся грустно в ответ. Он понимал, что гложет Сергея Николаевича и как ему больно. Но помочь не мог. Сергей Николаевич сознательно не желал помощи. Он сам должен был помочь себе в первую очередь, но не ощущал нужды. Его устраивало саморазрушение. Быть может, таким образом он просил прощения у погибшей жены? Однако так ли уж необходима ей подобная жертва?

Хвалей с Костальцевым навязывались к Даше и Павловской в провожатые после школы. Особенно Костальцев. Хвалей – за компанию. Домой он не торопился, да и нечего дома делать.

– Отвяньте, мальчики! – по-хорошему попросила Даша. – Мы не домой!

– Так и мы не домой, – парировал Костальцев. – Мы с вами.

– А зачем вы нам там, где вы не нужны? – заканчивалось Дашино терпение. Хвалей и Костальцев ни на шаг не отставали, что Павловскую только смешило.

– Сдается мне, Костальцев, – сказал тогда Хвалей, – что нас хотят обидеть.

– Разве? – задумался Костальцев. – Мне так не кажется, – промолвил. – Да и не обидимся мы, даже если ты прав.

– Слушай, Павловская, – обратилась Даша к подруге, – харэ ржать, иди чмокни своего кавалера, и пусть он успокоится наконец. Мне такой кортеж ни к чему. И тебе, между прочим, тоже.

Павловская тут же подошла к Костальцеву, поцеловала его, прошептала что-то. Тот разулыбался, глаза довольно сощурил, отозвал Хвалея.

Мальчики развернулись и пошли в обратном направлении. Павловская собралась переходить дорогу, чтобы попасть к Дашиному дому, та ее остановила.

– Я там больше не живу, – коротко сказала.

– Да? А где? – опешила Таня.

– Догадайся с трех раз, – многозначительно посмотрела Даша на подругу.

– У Николая Михайловича? – догадалась Павловская.

Даша кивнула.

– Ну ты чума, Дашка! – воскликнула Таня. – А папа твой как отреагировал? – спросила.

– Не знаю, – пожала Даша плечами. – Мне в принципе все равно, как он отреагировал.

– Но он же твой папа, – не понимала Павловская. – Ты у него не спросясь, что ли, подалась к Николаю Михайловичу?

– Он мне больше не папа, – сказала, как отрезала, Даша.