Она вела себя, как похотливая кошка. Я совершенно не чувствовала, что ем, хотела только, чтобы поскорее закончилась эта пытка. Не успокаивало и то, что лицо Филиппа оставалось бесстрастным, когда Роза ласкала его глазами и руками. Он словно не замечал этого, одновременно позволяя делать.

— Жду тебя в холле, — произнес Филипп, когда, казалось, бесконечный ужин закончился.

В первый момент я даже не поняла, кому и что он говорит, до такой степени была занята безрадостными мыслями. Лишь, когда увидела полный ехидства взгляд Розы, поняла, что обращается Филипп ко мне. В этот момент она обняла его за шею и, притянув к себе, что-то зашептала на ухо. Я какое-то время наблюдала, как ее губы ласкают его ухо и грудь трется об его руку, пока не поняла, что могу упасть в обморок от дальнейшего созерцания чужой похоти.

Мне было так плохо, что, даже оказавшись в комнате, не смогла разрыдаться. В горле стоял комок и мешал дышать. Руки дрожали то ли от слабости, то ли от злости. Зачем он так со мной? Если хотел лишний раз унизить и указать мне на место, то у него получилось. Чувствовала я себя замухрышкой рядом с такой красавицей. Как никогда понимала, что между мной и Филиппом пролегает пропасть, что для меня же лучше, если приучу себя к мысли не думать о нем, воспринимать, как врага, как это было раньше. И ничего не могла с собой же поделать. Я завидовала Розе, ее возможности прикасаться к Филиппу, ласкать его. Я мечтала об этом, ругала себя, проклинала нас обоих и продолжала мечтать. В который раз я хотела умереть и не могла этого сделать.

Второй сюрприз меня поджидал в кабинете Алексея, когда я увидела, что привычную капсулу заменили на круглый стол с бесчисленным количеством проводов.

— Что это? — спросила я. Сооружение выглядело таким страшным, что я боялась к нему приблизиться.

— Ничего особенного, — пробормотал Алексей, не глядя на меня. — Просто, обследования поменялись. Если раньше мы исследовали только твой мозг, то теперь нужно проверить весь организм.

Выглядел он крайне смущенным и испуганным. Куда подевалась задорная улыбка? Почему нет шуток, к которым я так привыкла?

— И что мне нужно делать? — я боялась задавать этот вопрос, но и молчать больше не могла.

— Ничего особенного, — он кинул первый за сегодня быстрый взгляд на меня. — Просто лежать спокойно. Аппарат все сделает сам.

Если сканировать мозг было просто неприятно, то сейчас, лежа на столе, вся обклеенная проводками, я чувствовала себя ужасно. Из меня словно тянули жилы в разные стороны, тело вибрировало от электрического разряда, подаваемого с определенной периодичностью. Боль была не резкой, но монотонной, давящей, выкручивающей суставы. Кроме того, я не могла даже застонать, каким-то непостижимым образом меня сковала неподвижность, сила, подобная магнетизму, приклеила меня к столу.

После сеанса, который длился вечность, как мне показалось, я не смогла сама подняться и слезть со стола. Со второй или третьей попытки мне удалось это сделать при помощи Алексея. Он практически снял меня со стола. Ноги отказывались держать, голова сильно кружилась. Я повисла на Алексее, он прижал меня к себе и гладил по голове. Сквозь туман я слышала, как он шепчет:

— Бедная моя девочка, что они с тобой делают…

У меня даже не был сил спросить, что именно со мной делают. Жутко хотелось закрыть глаза и уснуть.

Алексей заставил меня выпить какую-то настойку, горькую и терпкую на вкус.

— Пей, станет немного легче, пройдет слабость, — уговаривал он, когда я после каждого глотка отталкивала его руку с чашкой.

Кое-как я проглотила настойку и, действительно, почувствовала, как прибавилось сил. По крайней мере, стоять я уже могла самостоятельно.

— Теперь мне каждый день будут делать такое? — спросила я.

— Нет, что ты! — воскликнул Алексей. — Это нельзя делать каждый день, не чаще раза в три дня…

И на том спасибо, подумала я, выходя в приемную, где меня поджидал Филипп. Ноги плохо слушались, и в ушах гудело, но взволнованный взгляд Филиппа я заметила.