— И теперь ты собираешься говорить с бывшим? А это не против правил?

— Со мной будет детектив из графства Лампкин, Дэвис Макфи.

Морисетт подняла бровь:

— Ты что, обзавелся личным конвоем?

— Очень смешно, — ухмыльнулся он, хотя эта мысль его действительно мучила. Болдуин явно не доверял ему. В самом деле? Да брось! Болдуин просто страхуется. — Я подумал, может, ты тоже составишь компанию?

— Ни за что такого не пропущу. — Она развернула мятую пластинку жвачки и отправила ее в рот. — Ну давай, просвети меня.

Рид рассказал ей все — от полета на вертолете и шокирующих открытий в могиле до совещания, на котором шериф Болдуин «ради сохранения целостности команды» решил, что возглавлять расследование будет Макфи. То, что он разрешил Риду, бывшему любовнику Бобби Джин, сопровождать Макфи, действительно было серьезным нарушением правил. Когда Рид закончил, Морисетт тихонько присвистнула:

— Ну и дела, Рид. И ты думаешь, записка из гроба связана с той, которую тебе прислали вчера?

— Для совпадения это было бы слишком. Да и выглядят одинаково. Такая же бумажка, тот же почерк. Сейчас эксперты их сравнивают и ищут отпечатки.

— Нам бы на редкость повезло, — пробормотала Морисетт, и тут зазвонил телефон.

Рид поднял палец, молча прося ее подождать, и снял трубку. Хотя он надеялся услышать что-то новое о Бобби и второй женщине в гробу, звонок касался другого дела. Двое детей играли с отцовским револьвером, в результате один погиб. Да, неприятное начало утра, и без того недоброго.

Пока он разговаривал, у Морисетт тоже зазвонил телефон. Она вынула мобильник из сумочки с бахромой и исчезла за дверью. Вернулась она еще до того, как он закончил, но не села обратно в кресло. Вместо этого поместила свою изящную попку на подоконник и стала ждать, когда Рид повесит трубку. Дверь в кабинет была приоткрыта, и он слышал голоса и шаги копов, приходящих на дневную смену.

— Итак, когда ты собираешься навестить мужа покойной и сообщить ему новость? — спросила Морисетт. Телефон зазвонил уже где-то в коридоре.

— Бывшего мужа. Как только приедет детектив из графства.

— Что со вскрытием?

— Сегодня сделают в Атланте, когда точно — не знаю. Это прежде всего. Но вначале они хотят, чтобы тело опознал еще кто-то, кроме меня.

— Кто знал, что ты с ней встречался?

— Кроме Маркса, никто.

— Никто, кого бы ты знал. Она могла проболтаться.

— Или Маркс мог.