Люди это весьма энергичные и не обремененные библейскими добродетелями. Они стремятся к быстрой и легкой наживе, заманчивая цель оправдывает у них любые средства, а поэтому они с равным успехом могут заниматься и торговлей, и пиратским промыслом, и охотно продают свой меч первому встречному, пускаясь во все тяжкие. При этом радеют они прежде всего о себе, и из корыстных побуждений легко жертвуют всеми интересами испанской короны. На какое-то время их можно использовать за деньги, если не давать им воли и контролировать их интриги, а потом все же придется их выставить вон из страны.
И тогда с кем я останусь? Местные индейцы крайне плохой материал для строительства государства. Кто-то сказал, что Мексика была бы богатейшей страной мира, если бы имело другое население. И это было сказано уже не о индейцах, а о метисах. Из дерьма получаться плохие пули, так что едва ли мне стоит повторять чужие ошибки. Как правило, обычный мексиканец настолько ленив, что, к примеру, лейтенант предпочтет лучше поучаствовать в очередном сотом по счету военном перевороте, чтобы получить капитанские погоны, чем заслужить их своей безупречной службой. К тому же, в последнем случае, скорее всего не видать их ему, как своих ушей. Что же удивляться, что за первые полвека независимости страны было произведено более трехсот революций, по несколько раз в год.
А возить русских сюда у меня нет особой возможности, нет у меня огромного флота и своих европейских портов на другой стороне океана. Ну, привезу я пятьсот человек в год, за десять лет получиться пять тысяч, так это же капля в море. И метисы тут задачу не исправят. Во-первых, если я буду давать каждому русскому по десять туземных жен, то, скорее всего, вызову со стороны индейцев сексуальную революцию и меня просто сметут. А во-вторых, из школьных уроков биологии, по закону Менделя я помнил, что всякая смесь с годами, через поколения, будет только расслаиваться на исходные типы: русских и индейцев и едва ли русские гены будут тут доминировать.
Конечно, какой-то результат можно получить, и забившись в Мексике можно будет безбедно жить, но мне скоро уже тридцатник и Александра Македонского из меня явно не получиться. А мне нужен новый мировой порядок, иначе, зачем я попал в это время? Теперь мне придется много трудиться и рисковать. Так что будем скользить по поверхности, словно конькобежец, стараясь не упасть.
Как правило, самые простые решения, на поверку и самые эффективные. Конечно, сейчас главный советник по делам индейцев у нас донья Марина, бывшая любовница Кортеса, а теперь одна из моих жен. У нее светлая голова, но не буду же я бегать с каждым пустяком к ней. Вполне способен и сам разобраться с этими безобразиями, сняв с плеч пару горячих туземных голов. Как говорили римляне: "всякие законы пишутся в первую очередь для блага людей", вот я и не буду попусту рефлексировать, так как действую ради всеобщего блага, значит вполне в духе закона. Здесь, на древнем Диком Западе, закон частенько был тем, что ты можешь сделать своими кулаками или чем там попадется тебе под руки. А мне не когда разводить турусы на колесах, на повестке дня вторжение испанцев в Мексику, к которому нужно готовиться, для чего мне нужно опять спешить на побережье.
Конец мая, июнь или июль, может быть самое начало августа, до начала основных штормов и ураганов. К гадалке не ходи, что в этот период я увижу армию вторжения испанцев в количестве от двух до трех с лишним тысяч человек. И это на мои три сотни людей, на которых я смогу положиться, в битвах на побережье. А испанцев нужно уважать, хотя бы за их ярость и упорство. Так что, быстро заканчиваю с моральными терзаниями и раздумьями, и за пару или тройку дней завершаю все свои дела в Мехико.
Прежде всего, до вечера разберемся с туземной оппозицией. На вечер у меня запланировано большое совещание, как европейцев, так и индейских руководителей, посвященное завершению посевной и попыткам запустить остановленные рудники, производства и мануфактуры. Там предстоит поломать голову как лучше это сделать, преодолевая лень и невежество туземцев.
А пока займемся разминкой для ума. Круг дремучих жрецов, старых пердунов и кандидатов в покойники, уже мной определен в количестве двух или трех человек. Один из них, как мне передали добрые люди, даже позволил себе фразу: "Скоро уже грудь белых будет изрезана ножами индейцев!" Тоже мне Нострадамус. О себе бы подумали! Они мне нужны, как козе новый баян. Так что ликвидируем сразу всех трех подозрительных иерархов, по верхнему пределу, причем руками самих же индейцев, чтобы не было особых праздных разговоров, и я остался в стороне. Подходящий человек у меня уже есть и я его уже вызвал. А сейчас вычислим автора этого "плача Ярославны", чтобы за исполнителем два раза не посылать. Сделаю оптовый заказ. Конечно, мои рассуждения выглядят несколько цинично, но у меня здесь не благотворительный приют для слепых трехлапых щенков, мне нужно обеспечить вектор развития всей страны на долгий срок. К тому же политика требует жертв, нельзя засунуть палец в задницу и ожидать, что вытащишь его чистым.
Чем приятно работать здесь, так это тем, что прекрасная половина из индейцев целиком перешла на сторону завоевателей. Патриотизм для них пустой звук, женщины всегда более озабочены тем, как получить лучшие гены для своего ребенка. Я, кажется, уже упоминал, что при завоевании столицы ацтеков, большинство жен индейских сановников предпочло быть любовницами испанских солдат, чем возвращаться обратно к семейному очагу. Так что и я охотно беседую с женской прислугой дворца, узнавая все сплетни, новости и вычленяя из женской болтовни, путем наводящих вопросов, нужные мне факты. Служанки очень стараются угодить мне в надежде, что если они и не попадут мне в постель, в качестве жены или любовницы, то, по крайней мере, я смогу устроить их судьбу, выдав замуж за хорошего человека.
Я пригласил в комнату служанку индианку, носившую новое имя Фебея. Это была молодая девушка, вернее девочка лет пятнадцати, с лукавым живым личиком, несколько вздернутым носиком и смелыми глазами. Этакая спортивная версия Венеры Боттичелли. Самая красивая девушка Мехико и его окрестностей, была новой горничной в моих покоях.
– Синьорина очаровательна как всегда- любезно сказал я, вытирая лоб- Ах, какая ужасная жара! Не правда ли?
– Я не заметила – отвечала Фебея- по-моему такая же, как и всегда – отвечала девушка и вдруг громко расхохоталась.
Эта девчонка- настоящий бесенок, рано или поздно все кончится тем, что она сыграет какую-нибудь беспардонную шутку. Как говорят философы: все женщины стоят денег, но некоторые, по крайней мере, сразу озвучивают свою фиксированную цену. Ладно, приступим к осторожным расспросам: кто у ацтеков в Мехико сейчас самый модный литератор, кто освоил латинский алфавит для письма и кто достаточно молодой для новых веяний. А то, что автор опуса еще довольно молод и мозги у него еще не заржавели, в отличии от множества старцев-жрецов в черных одеждах, с почерневшими лицами, с длинными волосами, умащенными кровью, грязью и окситлем, – так называют индейцы черный вар, получаемый из сосновой смолы, видно сразу. Вопросы мной задавались в игривой форме, перемешиваясь с шутками и прибаутками, и скоро я уже знал имя нужного мне фигуранта. Некий молодой жрец из знатных Ауицотль (Водяное Чудовище) подходил мне по всем параметрам. Вот и славно.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Следующая встреча у меня состоялась с крайне нужным человеком. Дон Хосе Акмариктцин происходил по прямой линии от первого ацтекского тлаотлани (императора), имя которого, как драгоценное наследство сохранялась в его семье на протяжении столетий. Тут скажу следующее, во-первых я не понимаю, почему из всех христианских имен индейцы так полюбили имя Хосе (Иосиф), так что потом их даже собирательно называли так всех скопом, как русских Иванами. Во-вторых, по слухам, первый ацтекский тлаотлани не был по национальности ацтеком, этого предводителя бродячим ацтекам навязали их более культурные союзники, в земле которых ацтеки поселились при условии, что те будут воевать за своих новых хозяев. С той поры каждый бандит в долине Мехико, в Оахаке, в Пуэбло знал, где может найти для себя укрытие. Все, кого изгоняли из родных племен, находили пристанище в Теночтитлане. Но это все лирика.
На вошедшем индейце была одета белая хлопчатобумажная рубашка, отложной воротник которой был богато украшен вышивкой, и кажется даже мелкими перьями, шею украшало большое серебреное ожерелье, тут же был повязан легкий зеленый шарф, ноги облегали короткие зеленые панталоны, перетянутые расшитым кушаком с какими-то висюльками вместо пояса, расшитая золотом накидка прикрывала ему туловище, а на голове была надета соломенная шляпа, также украшенная вышитыми галунами и перьями. От обилия различной мишуры и украшений у меня просто зарябило в глазах, как будто я словил множество солнечных зайчиков.
Но все выглядело не так уж безобидно. Штаны, по местному обычаю, украшала бахрома из человеческих волос. Слава богу, что не из пальцев!
Человек это был довольно высокого для индейцев роста, плотно сбит, своим телосложением он походил на игрока в регби, ширина плеч и крепкие мускулистые руки, свидетельствовали о его незаурядной силе. Также дон Хосе мог похвастаться грубыми и резкими чертами лица, у него был высокий лоб, горбатый нос и маленькие пронзительные глаза, горевшие азартным блеском, большой рот и квадратный подбородок, цвет кожи у него был скорее коричневым или даже оливковым, чем красным. Я внимательно посмотрел на руки этого чистокровного индейского аристократа, они были крупные и мощные, со сбитыми суставами пальцев и исцарапанные.
В то же время дон Хосе искренне считал себя христианином, что было несколько удивительно, при полном отсутствии у нас здесь любых священников. Впрочем, на подобные недоуменные вопросы дон Хосе важно отвечал, что его крестил брат Ольмейдо, еще при Кортесе. Также он не чужд был и другим веяниям прогресса, правда, весьма своеобразных. Так этот индеец искренне обожал все новые спиртные напитки, которые можно было сыскать в питейных трактирах и грязных харчевнях, был горячим поклонником большинства из известных здесь карточных игр и игр в кости, а также ярым и азартным фанатом индюшиных и петушиных боев. А недаром говорят, что один индеец может выпить столько, сколько дюжина испанцев. Также дон Хосе Акмариктцин, как истинный патриот своей страны, отчаянно уважал и все другие виды развлечений, которые только могут придумать эти затейники индейцы.
Неудивительно, что при таких талантах дон Хосе всегда нуждался в деньгах, которое он с удовольствием проматывал в играх и выпивках. Поговаривали, что мой гость был связан с большинством кровавых афер и грязных надувательств, которые происходят в столице, в трущобах Мехико дона Хосе уважительно звали королем лазеек. Другими словами, он знал всех порядочных людей и немалое количество нечистоплотных личностей. Когда же речь заходила о банальном мордобое, этот славный сын индейского народа всегда чувствовал себя как рыба в воде! Что же, как говориться, в политике отбросов не существует, есть только ценные кадры. Частенько приходится использовать таких вот продажных – кривых как задняя нога собаки – душ, за мзду готовых вовремя поспособствовать правому делу.