– Подойдите! – зову я их- для Вас важное задание. Возьмите у капитана Вильгельма Бока пару десятков солдат для стражи, найдите эконома Веракруса или его помощников и организуйте работы для наших моряков, пусть грузят воду и провиант, а также полезные грузы со складов для моего отца в Испании.
Я пристально вгляделся в ухмыляющиеся смуглые и лукавые рожи, олицетворение жизнерадостности, молодости и беззаботности, кажется, потянут.
– Главное, распускайте слухи, чем нелепее, тем лучше. И, желательно, противоположного содержания. Мол, Рангель и Кабальеро подняли бунт против Фонсеки, другой вариант против Кортеса, а я просто жестко подавил этот бунт. Или же жители Веракруса прельстились Лютеровой ересью, и мне пришлось срочно бороться с дьяволопоклонниками. В общем, в фантазии я Вас не ограничиваю, главное, чтобы мой захват города в качестве представителя короля, был только одним из многих вариантов произошедших событий. И чем таких вариантов в головах у матросов задержится больше, тем лучше. А как погрузятся, так в путь, скатертью дорога!
Друзья порывались броситься исполнять мои приказания, но я задержал их, я еще не закончил:
– Так еще, необходимо грузить все собранные товары от моего имени, но золото и серебро грузить нельзя – на них государственная монополия, а Торрес контрабандно ввозить их не будет. Селитру, сера и хлопок тоже пусть не трогают. А что остается? Почти ничего: какао-бобы, ваниль, каучук, неплохие красители- индиго и кошениль, разная экзотика – перья, местные сувениры, типа хрустальных черепов. Все, работайте.
Мои молодые родственники тут же дематериализовались, как духи бесплотные. А мне нужно пока разбираться с местными индейцами, проживающими в Веракрусе. Пригласил к себе туземное начальство, вникал. Так, сейчас в городе больше трех сотен тотанаков. Если отбросить сотню с небольшим женщин: служанок, кухарок и любовниц испанцев (тут вовсю царило сладострастие, так свойственное южным странам), то остается почти две сотни мужчин. Среди них немало бездельников: пажи, домашние рабы, личные слуги, музыканты, танцоры, жонглеры. Первым делом мне нужно послать экспедицию из нескольких гонцов на дорогу к Теночтитлану. Пишу письмо моему представителю в Мексике (а также дальнему родственнику) Кристобалю Гарсиа Сармьенто. Пусть он как только получит мое письмо, берет несколько надежных моряков из моего старого экипажа, что будут под рукой, и пока Кортес не спохватиться, возвращается как можно быстрее ко мне. Со всей возможной скоростью, не задерживаясь ни на секунду. Не будет рядом моряков, пусть спешит сам. Итак, полтора десятка сменных гонцов, да еще пяток носильщиков, груженных провиантом для них, уже двадцать человек мне посылать нужно!
Так что пусть индейские гонцы спешат во второй испанский город в Мексике- Вилью де Сегуру де ла Фронтеру (Приграничный город) и если найдут там Кристобаля хорошо, если нет, придется им продвинуться к испанскому лагерю под Теночтитланом. По пути им необходимо организовать сменные посты. Как вручат послание Кристобалю, пусть остаются наблюдать за войсками Кортеса, как только он двинется, они должны спешить со всех ног ко мне, сменяясь по пути, если прозевают, или же Кортес появиться здесь без предупреждения, то пусть пеняют на себя. Жесточайшие муки в этом случае ожидают провинившихся. Так что всем назначенным нужно получать пропуска у испанского писца Веракруса, продукты со склада (тортильи) и сегодня же убывать со всей возможной скоростью. Тортильи делают из кукурузной муки, это тонкие круглые пресные лепешки, испеченные на плоских глиняных сковородах около 30 сантиметров в диаметре. Едят их преимущественно свежими, так как остывая, они приобретают воистину железобетонную крепость. Но тортилья без текилы- только песо на ветер. Шутка, текилы здесь пока еще нет. Нужно будет мне, на досуге, перегонный куб собрать. Гонцы же индейцев "часки", пробегая, как в эстафете, могут покрыть расстояние в 2000 км за пять дней, то есть 400 км в день, при этом каждый отдельный гонец пробегает меньше трех километров.
Остальных индейцев делим на две части, одни занимаются текущими делами и готовятся к нашему выступлению на запад, а вторые занимаются пороховым производством. Пороха нам нужно огромное количество. Кортес уже и так отказался от поставок пороха из Испании, развернув свое пороховое производство в Мексике. В Веракрусе полтора десятка индейцев тотонаков выпаривают столь нужную селитру из морской воды и добывают поташ из золы морских водорослей. Но смешивание всех компонентов происходит непосредственно в испанском лагере, а серу конкистадорам приходиться добывать из кратера ближайшего вулкана Попокатепетля (в переводе Курящая гора) более 5400 метров высотой! Но у меня вулкан тут тоже рядом есть – Орисаба. Так что восемь десятков индейцев, вдобавок к уже работающим, будут заниматься производством пороха. Половина марш за серой, половина заготавливать дрова. Жаль только, что лес тут уничтожается быстрее, чем может восстанавливаться. Хорошо хоть селитры, я уже по пути немало прихватил.
Еще мои командиры наемников должны прошерстить оставшихся испанцев, человек сорок пойдут с нами, воевать с Кортесом, нам нужны парни здоровые, но лояльные. Больных и неблагонадежных оставим здесь, мой братец Диего с экипажем судна "эль Сагио" останется присматривать в Веракрусе за порядком. Сидеть у моря, ждать погоды.
Пока тут будет полсотни инвалидов и полтора десятка моих моряков, посреди чужой страны, я думаю, особых проблем не будет, волей неволей им придется держаться всем вместе. Правда, скоро должен прибыть новоявленный представитель Фонсеки – бывший литейщик Тапиа на двух судах, но это будет уже по окончании сезона ураганов, где-то не ранее конца октября. К тому времени либо я уже вернусь, либо Диего ночью пошлет брандеры и сожжет эти корабли. Нефти в Мексике много, есть целые озера из битума, только пока трудно ее добывать, так как нет ни вьючных лошадей, ни дорог, а носить носильщиками в кувшинах это капля в море…Тем более, что колеса и гончарного круга индейцы не знают.
Так в делах и заботах я провозился до глубокой ночи. Отходя ко сну, позволил себе немного позлорадствовать. Сделал гадость – на сердце радость. До конца года четыре с лишним месяца, а испанскому королю Карлу очень нужно золото Мексики. В прошлый раз оно поспело очень вовремя, король не только закрыл большую часть своих огромных долгов, но даже сумел в декабре купить своему фламандскому любимчику Андриену Утрехскому освободившийся пост римского папы. Посмотрим, как будет сейчас!
С другой стороны, куда я полез? Если Кортес имея почти 1,5 тысячи человек (а учитывая отряды Гарая, действующие с северного второстепенного направления, то и все 2 тысячи) за три года продвинулся вглубь страны всего на 350 километров, а далее, еще восемь лет будет воевать с индейцами, чтобы пройти еще 300 километров и утвердиться на побережье Тихого океана, победив в Микстонской войне. При этом за ним Испания, а следовательно, половина Западной Европы, и за восемь лет он получит подкреплений 8 тысяч человек, то на что можно рассчитывать мне, с моими полутора сотнями бойцов? Такие задачи по плечу только мифическому Гераклу. Ладно, этот день был тяжелый и трудный, а последующие дни будут еще труднее и еще тяжелее.
На следующее утро, после описанных выше событий, летнее солнце как обычно поднялось над долиной Мехико, озарив озерную гладь вод и осветив вершины вулканических гор. Покоренный Теночтитлан, "один из красивейших городов мира", – как некогда писал Кортес, походил теперь на огромный крематорий, где сжигали полуразложившиеся трупы. Никто не мог укрыться от густого тошнотворного запаха гниющей плоти и опасных инфекционных заболеваний. Горели неугасимые огни, проходили работы по расчистке завалов, еще в северном квартале Тлателолько трупы убитых индейцев лежали грудами. Странный мир индейцев Центральной Америки рухнул раз и навсегда. Ацтеки пали. Туземные сановники бывшей "солнечной" империи толпой жаловались Кортесу на испанских солдат, похитивших их жен. Кортес обещал возвратить их, по крайней мере, позволить тем, кто захочет, вернуться к своим очагам. Но, добровольцев не нашлось, только три женщины пожелали вернуться к своим прежним мужьям. Горе побежденным! Молодые ацтекские женщины заплатили тяжелую дань победителям, жаждущим отдыха и наслаждений.
Кортес не мог помешать разграблению города своей солдатней, опьяневшей от одержанной победы. Испанцы были одержимы только одной целью: отыскать золото, потерянное ими в Ночь Печали. Пока же королевский казначей Хулиан Альдерете занимался обращением пленных ацтекских воинов в рабов. Их относили к боевым трофеям, поэтому раскаленным железом клеймили гербом Карла V. Кортес предвидел такой исход, но даже его поразила свирепость испанских солдат. Укорявшему его католическому священнику Ольмедо генерал-капитан ответил: "Сегодня не судите слишком строго моих солдат! Конечно, мне жаль, что так вышло, и я чувствую свою вину, но отложите Ваши укоризны на завтра".
Между тем трофеи были невелики. Дни и ночи испанцы неутомимо искали прежнюю казну Мотекусомы, все те золотые слитки, отлитые Кортесом для уплаты королевской квинты (пятой части). На это золото и рассчитывали теперь конкистадоры. Они уже видели себя богачами, а теперь золото ускользало из их рук, подобно чудесному сну, тающему с пробуждением. Испанцы ныряли на дно озера Тескоко, копались в руинах дворцов, храмов, правительственных зданий и частных домов; опрашивали индейцев, потом допрашивали, затем пытали. Золото Мотекусомы исчезло без следа. В войске начался ропот, Кортеса обвиняли в неспособности выполнить данные им обещания. Налоговые агенты во главе с Альдерете также жаловались на скромные размеры королевских доходов.
Мало-помалу умами завладела мысль, что это плененный император Куаугтемок спрятал золото Мотекусомы, а значит, должен был знать, где находится тайник. Кортес согласился подвергнуть пытке последнего ацтекского императора и одного из его приближенных – важного сановника из Тлакопана, который был двоюродным братом Куаугтемока и лучшим другом. Испанцы надеялись вырвать секрет, поливая ноги несчастных кипящим маслом. Но ни один из них не заговорил. Ацтекский сановник сломался первым, он указал какое-то место наугад, лишь бы избежать мучений. Освободившись, он признался Альварадо, что солгал, и взбешенные испанцы убили его. Как бы то ни было, но пытку Куаугтемока остановил сам Кортес, тот мог еще пригодиться. Как правило, конкистадоры всегда старались пленить правителя индейцев и затем, держа его в заложниках, использовать в своих целях, а после убивали – "по решению суда" или "он сам умирал".
Проблему исчезнувшего золота Мотекусомы надо было как-то решать. Все солдаты были разочарованы и возмущены. На всадника приходилось лишь по 80 песо, а на арбалетчиков, аркебузников и щитоносцев по 60 или 50 песо. При этом за личный арбалет, взамен утраченного в бою, надо было заплатить 50 или 60 песо, за аркебузу – 100, а за лошадь – 800 или 900 песо и за меч – 50; хирург и аптекарь за лечение полученных ран заламывали несуразные цены. Конечно, захваченная добыча была ничтожна; и против Кортеса, а также казначея Хулиана Альдерете возникло, как и раньше, подозрение, будто многое и лучшее они утаили для себя. Каждое утро Кортес находил на стенах своего дома в пригородном Койоакане оскорбительные надписи и рисунки, из них Кортес мог узнать много нового о себе. Самое ласковое, что о нем писали, было "пожиратель помидоров"! Вначале завоеватель пытался писать на стене ответы и оправдания, но потом почему-то вдруг он рассвирепел и под страшным наказанием запретил нарушать дисциплину пачканьем стен. В такой напряженной и неясной обстановке, о далеком Веракрусе никто не вспоминал.
В этот же день на побережье, я все же встретился со своим старым знакомым жирным касиком тотонаков из Семпоалы. Все утро я настраивал большое производство пороха, распределял людей, показывал на личном примере, как и что лучше делать. К августовской жаре прибавился еще и жар от горящих костров, так что легкая рубашка буквально липла к телу, а пот, струйками стекая с моего лица, заползая за воротник. Только я закончил с организацией производства и начал обмываться в речушке, плескаясь в воде, радостно фыркая и кряхтя от удовольствия, как прибыл главный туземный союзник. Чтоб тебя. Никакая чума его не берет. Жизней у мясистого и жирного касика Семпоалы больше чем у кошки! Нарваэс захватил его в заложники, и его даже пытались прикончить при нападении Кортеса, касик был тяжело ранен, но выжил. Оспа в прошлом году убила до половины индейцев побережья- опять болезнь прошла мимо нашего касика. Удивительно, болезни европейские, но тех индейцев, которые постоянно общаются с европейцами, они почему-то не трогают, возьмет хотя бы донью Марину и касика Семпоалы, а вот тех индейцев, кто европейцев в глаза не видел, смерть косит словно косой.
Кортеж касика, как всегда, напоминал собой передвижной цирк. Идут человек пятьдесят, толстяка, как обычно, несли в закрытых носилках. Изукрашенные носилки покоились на плечах восьми носильщиков, путь перед носилками несколько тотонаков устилали богато украшенными циновками, забирая их позади и укладывая впереди. О приближении правителя Семпоалы оповещали звуки духовых раковин, выполнявших роль труб. Забегающие вперед индейцы, выказывают касику тотонаков глубокое почтение и покорность – сгибаются в поклоне, падают на колени, ждут пока пронесут носилки и опять бегут вперед кланяться. Считается, что если смотреть в лицо правителю, то это может принести несчастье, простой человек может умереть, если встретится с ним взглядом, так как касик спускается за душами людей "вниз головой, как паук на паутине". Так, нужно повторить про себя имя касика, чтобы в разговоре не обложатся – Тлокенауаке ("Владыка центра"). И главное, нужно больше выпивки, все индейцы это обожают!
Как раз недавно, 1 августа, прошел традиционный мексиканский праздник "День Мертвых", когда индейцы напиваются до беспамятства, 21 августа предстоит очередной праздник "День очищения", там программа аналогичная.