— Нет, — спокойно ответил Джаред, но его кости, казалось, скрутились под кожей, когда рука сжалась еще крепче.

Даника посмотрела ему в лицо, и наконец, поняла. Если она позволит этому разговору закончиться, Джаред ни слова не скажет, чтобы его возобновить. Его дружеское отношение продолжится, пока она не помашет ему на прощанье с самолета, следующего на восток. Он отпустит ее, не протестуя, — не потому, что ему наплевать, а потому, что он слишком заботиться о ней. Потому что он собрал все крупинки своей невероятной силы воли, решив не совершать, ни единой ошибки из тех, что совершил в первый раз.

Джаред хотел быть уверен, что Даника останется стоять крепко на своих ногах, не испытывая давления с его стороны и не будучи ошеломленной его эмоциями. Что бы между ними не произошло, это должно было стать ее идеей, ее выбором. Выбор девушка уже сделала, но не могла не думать о цене уязвимости, сможет ли она себе такое позволить.

После долгого молчания, она Даника сказала.

— Даже, если я этого хочу?

Мышцы на его челюсти дернулись, когда он сжал зубы, а глаза стали любопытно непроницаемыми.

— А ты этого хочешь? — отрывисто спросил мужчина.

— Это зависит от тебя, Джаред. Если ты решил, что больше меня не хочешь, тогда я уеду. Но если ты все еще желаешь меня… я бы хотела остаться.

— Почему? Просто потому, что я тебя хочу?

— Нет. Потому что я тоже тебя желаю.

Он тяжело вздохнул, словно задерживая дыхание, но оставался неподвижным.

— Ты уверена, Дани?

— Что хочу тебя? Да, уверена.

Мужская рука поднялась с бедра, и сжатые пальцы вытянулись, Джаред коснулся ее щеки. Даника поворачивала голову, пока ее губы не коснулись шершавой теплоты ладони.

С хриплым стоном, Джаред притянул ее в свои объятия и накрыл ее рот. Даника растаяла, прижавшись к нему, ее руки скользнули вокруг его шеи, а губы жадно раскрылись под нажимом рта. Желание прошло по ней с настоящим жаром чистой энергии, эта сила была изумительной.

Она удивленно поняла, что это был не просто поцелуй. Это было сродни взрыву. Прямо как тогда в музее, несколько дней назад, когда он занимался с ней любовью, доведя ее желание до лихорадочного пика. Теперь он не был отстраненным или безразличным, не просил ее ответа, и в нем не было ничего, похожего на спокойствие.

— Боже. Дани, — прошептал он ей в губы. Лицо мужчины было настолько напряжено, что казалось маской, и эта маска пылала таким голодом, словно в гримасе боли.

Даника дотронулась до его лица дрожащими пальцами, когда их дыхание смешалось, внутри нее все встрепенулось в почти болезненном ожидании. Вот это Джаред и подразумевал, когда заявил, что она была слишком молода, чтобы полностью ответить ему, пока они были женаты, потому что Даника не припоминала подобной настойчивой потребности.

Ее сердце быстро и сильно билось, как будто девушка была почти на финише ужасного марафона, или гонки, в которой ей следовало победить, чтобы жить. Она не могла сказать ни слова, но чувствовала, что сойдет с ума, если он сейчас же не займется с ней любовью.

Джаред резко вздохнул, и снова поцеловал ее, медленное проникновение его языка было настолько эротичным, что Даника всхлипнула и снова закрыла глаза, испытывая голод. Ее груди были болезненными, горячими и налившимися. А она хотела умолять его коснуться их руками, избавиться от ее свитера и лифчика, и от всего остального из-за того, что одежда была невыносимой, Даника желала быть обнаженной в его объятиях.