Грант не понял, что его разбудило, он просто больше не осознавал себя спящим. Рубашка отсырела от пота, во рту было горько. Он жадно выпил воды из стакана, стоявшего на столике у кровати, хотя она имела затхлый привкус.

Он посмотрел на часы. Четыре. Гостиницу крепко держала в объятиях послеполуденная тишина, а на улице, кажется, даже муэдзины решили сделать перерыв и подремать.

Все еще в полусне, Грант второй раз глянул на часы. Где же Марина? Она сказала, что вернется к обеду. Грант сел и оглядел комнату. Ее вещи оставались нетронутыми, да и он услышал бы, если бы она вошла.

Грант обулся и вышел в коридор. Нетерпеливо постучал к Риду. Тишина ничем не нарушалась, и Грант встревожился — что с ними всеми случилось? Он тронул ручку — дверь оказалась не заперта — и открыл дверь.

Комната выглядела так, словно ее разграбили. Кругом лежали бумаги и книги, а также несложенная одежда, кое-как брошенная обувь, стояли стаканы с недопитым чаем. Грант и не представлял, что Рид таскает с собой столько вещей. Шторы были по-прежнему задернуты, сквозь них в комнату проникал тусклый янтарный свет. И посреди всего на кровати, в шелковом халате, сидел, скрестив ноги, Рид.

Он поднял голову, моргнул и протер глаза кушаком:

— Грант? Извините, вы могли бы постучать, прежде чем войти?

— Я стучал. — Грант нашел дорогу среди разбросанных вещей и даже отыскал свободный угол кровати, куда можно было присесть. — Вы видели Марину?

Рид в последний раз посмотрел на бумагу, которую внимательно изучал, потом положил ее себе на колено.

— Я думал, она с вами. Я не видел ее сегодня целый день.

— Она прямо с утра пошла в библиотеку. Вы знаете, где это?

— В Константинополе? — Рид так и не примирился с тем, что город переименовали в Стамбул. — Город является центром учености на протяжении последних полутора тысяч лет. Здесь, пожалуй, библиотек больше, чем мечетей. Она не сказала, что именно будет искать?

— Нет. Погодите. Она сказала, что у них что-то есть. — Грант задумался. — Какая-то Суда?

Он уже собирался спросить Рида, имеет ли это слово для него какое-нибудь значение, но по одному выражению лица понял, что имеет.

— Наверное, это в экуменической библиотеке патриарха.

— Вы знаете, где это?