– Я не мог больше задерживаться и мне пришлось уехать в Вавилон, а после в Афины. Парис и Гектор вернулись в Антиохию и выстроили свою систему торговли, которая сделала их богатыми за очень короткий срок. Гектор женился, кстати, еще до того, как приехал в Петру, а вот Парис нет. Парис – гуляющий, он не может привязать себя с кем-то из женщин больше, чем на месяц. Хотя была одна на месяца три или четыре. Если Гектор – семейный человек, то Парис никак нет. Вот, кстати, у Гектора судьба действительно тяжёлая, он потерял всех и у него остался только один брат Парис. Не представляю, как он смог это все пережить и оставаться таким же весёлым.
– Весёлым? Он мне кажется серьёзным.
– Сейчас, в связи с обстоятельствами, он серьезный. Гектор – прекрасный, душевный человек, в ком не увидишь лукавства. А вот Парис – дипломат. Он прекрасный политик и торговец. Хитер, но при этом добр. Больше всего к своим друзьям, то есть к нам. Парис не сделает ничего лживого и предательского в отношении нас, будь уверена, а вот до остальных ему нет никакого дела.
– Хорошо, а что насчёт Сенея и моего отца?
– Твой отец – истинный воин. Сдержанный, серьёзный, умеющий вовремя пошутить и задушить. Преданный своему слову и делу. Я бы сделал твоего отца командующим всей армией с такими способностями, но есть одно но, если он будет зол, в ярости, вся его сдержанность теряется, и он становится безрассудным убийцей, который не страшится ничего. И ещё, он не доверяет людям. Война показала ему, что вокруг только предатели, и он не доверит свою жизнь или жизнь кому-либо ещё. Поэтому он, кстати, хотел вернуться к вам. Чувство опасности в нем обостренно во всей красе, опять же спасибо солдатским качествам. А вот что касается Сенея… Лидер. Любит всех подряд и не относится к кому-то плохо, пока не увидит своими глазами его гнойность. А вот если ты тронешь кого-то из наших или, ещё хуже, Маргариту, тебя повесят словно тушу животного. Но Сеней уверенный, решительный, здравый и добрый лидер. Мы все его любим и уважаем. Перейдём к тебе.
– Ко мне? – удивилась Селения.
– Да, к тебе, – улыбаясь отвечал Феб, – откуда ты умеешь держать в руках меч? Я так понимаю, что Лакроса обучал отец.
– Он всех нас обучал, но Лакроса больше всего. Отец говорил, что он превосходит даже его.
– И тем не менее, ты выжила, а значит ты оказалась сильнее, по крайней мере в защите.
– Если бы не Алкис, я бы погибла вместе с остальными, – глаза Селении резко намокли от слез, и Феб обнял ее и прижал к себе, – Меня отделяли секунды…
– А теперь выслушай меня, – прервал ее Феб, – не важно, как ты выжила, главное результат. Ты считаешь, что ты проиграла одиночную битву, всего одно практическое поражение, я их терпел в реальной жизни раз десять. Ты победила, потому что выжила, а он проиграл, потому что недооценил тебя и то, что тебе могут помочь. Не расстраивайся и не плач, я с тобой, и ты сильнее всех!
– Правда? – поднимая голову с груди Феба, спросила Селения, смотря ему прямо в глаза. Их лица находились очень близко к друг другу, так, что свет от луны пробирался через небольшую линию, разделяющую их. Ночь начала дурманить. Повеяла атмосфера желания и любви в доме. Они смотрели друг на друга в нерешительности, но в наслаждении. Селения начала медленно приближаться к Фебу, который сиял в свете луны. Он ещё пристальнее посмотрел на Селению и опьяненный ее лунной красотой тоже двинулся чуть ближе.
– Правда. – сказал Феб и резко поцеловал Селению, чья левая рука уже поднялась к щеке Феба.
После первого поцелуя они резко отлучились друг от друга. Смотря друг другу в глаза, они были в шоке от такой ситуации, но ночь и луна делали своё дело, они отбросили мысли неправильности из головы Феба и Селении, и пустив свежий ночной ветерок в дом, вонзили в их сердца неудержимое желание. Селения снова поднесла свою руку к лицу Феба и он, взяв ее шею, приблизил к себе. Они снова поцеловались, но теперь ещё крепче, при этом выдохнув так сильно, будто успокоившись от неловкости. Селения взяла лицо Феба в обе руки и села прямо на него. Феб обнял ее за талию. Они снова оторвались друг от друга и посмотрев, улыбнулись. Без слов, они поняли желанные мысли и соединились в еще один поцелуй переходящий в следующий и следующий. Страсть и желание возгорелись в них, и они уже не обращали внимание, что они на кухне, рядом с залом, где лежат три мертвых человека и отец Селении, который мог в любой момент проснуться. Феб повалил Селению на спину, и только он хотел было снять с неё одежду, дочь Геворга остановила его.
– Тут нельзя, пойдём лучше ко мне. – прошептала она на ухо Фебу и начал расцеловывать его шею.
Феб взял ее на руки и унёс в комнату. Опустив медленно на кровать, они быстро сорвали с друг друга одежду и утонули в желании любви. Никто кроме ночи, со всеми своими друзьями, не знал, что сейчас происходит. В доме никто не реагировал на эти звуки, словно все уснули мертвым сном. Селения никогда не испытывала такого, как этой ночью. У неё был только один раз с каким-то глупым парнем, который обманул молодую девушку своей милостью и любовью. Она держалась за Феба, целовала все его тело, до которого могла дотянуться. Особенно она обожала его губы, которые целовала с неистовой жадностью. Ночь все сильнее давила на них, вызывая в них бурю страсти. Наконец, когда они закончили, Селения в последний раз крепко поцеловала Феба и притянув его к себе, уснула в его объятиях. Долго и упорно Феб пытался уснуть в объятиях Селении, представляя, как они могли бы счастливо жить вместе, переживая такую ночь раз за разом, но резкое чувство отвращения к таким мыслям заставило его уйти из постели Селении. Накрыв ее одеялом, он бесшумно исчез.
Глава 12. Похороны
С первыми лучами солнца в дом Париса вернулся Феб. На уличной лестнице сидела Алкис и с удивлением посмотрела на него.
– Ну и где ты был? – спросила она его.
– Решил прогуляться по городу, погода была прекрасной. – ответил ей, подходя и улыбаясь, Феб.