Мои губы изгибаются в триумфальной улыбке. Там, справа от девочек, находится ряд шкафчиков — самое безопасное место, где люди хранят свои вещи, пока катаются на аттракционах и осматривают достопримечательности.

Я должен показать это Зои. Если повезет, удастся найти их. И многое другое. Чтобы Ксанни ни спрятала в одном из них, оно было там.

Сажусь на кровать Зои. Она спит, ее дыхание ровное и спокойное. Бентли вытянулся рядом с ней, не сводя с меня глаз, и я не упускаю из виду, как медленно обнажаются его когти, когда он цепляется за одеяло.

— Я бы никогда не причинил ей вреда, — шепчу ему.

Он, кажется, не убежден; только глубже зарывается когтями в одеяло, по-прежнему не сводя с меня пристального взгляда. Действительно грубиян. Я должен уважать это существо.

— Ты здесь. — Зои потягивается, ее обнаженное тело под футболкой манит. Лифчика нет, и, надеюсь, трусиков тоже. Моя потребность в ней возрастает, и когда в голове проносятся видения того, как она выглядела, когда я пробовал ее киску в машине, приходится успокоиться.

Она повторяет движение и облизывает губы.

Черт, она держит меня за гребаные яйца, но я ничего не имею против. Я никогда не ожидал найти ее в том клубе, но ловлю себя на мысли, что по нескольку раз в день — черт возьми, по нескольку раз в минуту — молча благодарю за то, что я был там и спас ее.

— Что не так? — Она наклоняется вперед и проводит пальцами по моему лбу, разглаживая морщинки и тревоги мягким прикосновением.

— Ничего. — Я не буду ей лгать. — Я просто подумал, как рад, что оказался поблизости в том клубе, и все.

— Ты спас меня, — тихо говорит она. — Никто никогда особо не беспокоился обо мне, но ты — другой.

— Ты тоже. — Я обхватываю ладонью ее щеку. — Ты особенная. Хочу, чтобы ты верила в это, малышка.

Она улыбается и прижимается щекой к моей ладони.

— Когда ты говоришь это, я верю.

— Хорошо. — Я наклоняюсь ближе, наши губы почти соприкасаются. — Потому что это правда. Я никогда не лгу. Не тебе. — Я целую Зои, ощущая вкус ее сладких губ, когда она сжимает мою рубашку.

Боже, она нужна мне. Просто находиться вдали от нее всего пару часов было почти мучительно. Она не желание. Не вожделение. Она — необходимость. Поэтому целую ее так, чтобы она тоже это почувствовала. Как сильно я хочу обладать ею.

Когда прижимаю ее спиной к кровати, раздается гневное мяуканье.

— О, Бентли! — Она тянется к нему, и он заползает между нами, заявляя на нее права прямо у меня на глазах. — Мы тебя раздавили? — Она прижимает его ближе.

— С ним все в порядке. — Я сажусь, мои руки все еще чешутся откинуть одеяло и посмотреть, прав ли я в том, что на ней нет трусиков.

Он начинает мурлыкать.