— Лара с соседней улицы. Ох, и расцвела девка. — залюбовался ей мужчина. — Ну, Алексей молодец. Успел редкий самоцвет отхватить.

— Успел, — кивнул в ответ.

— Ладно, не буду вам мешать. Пойду в дом. Скоро моя придет. За огород ругаться станет. Лара, если что случится или понадобится, обращайся. Буду рад помочь, — улыбнулся Игорь Васильевич, повернулся к нам спиной и побрел со двора.

— До свидания! — крикнула ему в след Лара. Дверь во двор захлопнулась, и девушка обратилась ко мне:

— У тебя хороший сосед. Приятный.

— Это да. Всегда был таким добрым и приятным. Но обычно за огород отчитывает очень грубо, а при тебе не стал… Мне и правда повезло. — с нежностью посмотрел на неё и мягко проговорил, — ну что… пойдем в дом.

— Пойдём.

— Только предупреждаю, дома у меня беспорядок. Я даже сказал бы, дикий беспорядок. И мне, конечно, заранее стыдно, но я не волшебник и исправить то, что творил все эти дни, не могу.

— Ничего страшного, — рассмеялась Лара, — меня этим не напугать.

От смеха девушки внутри стало тепло. Захотелось так же беззаботно рассмеяться, но я всего лишь смог по-теплому улыбнуться.

— Так, вещи, — пробормотал, спохватившись. Кинулся к машине и взял чемодан. Махнул рукой Ларе, чтобы та последовала за мной. Поднялся на крыльцо и открыл дверь в дом, пропуская вперед девушку.

В прихожей Лара по-хозяйски повесила пальто. Скинув обувь, прошла на кухню. Я поставил на пол чемодан и обратился к ней, снимая ветровку:

— Ещё раз повторюсь, мне стыдно за свой беспорядок.

— Ничего страшного, — эхом отозвалась она.

— Сейчас поставлю чайник, пока со сладостями чай попьём. А там я разгребу беспорядок. — отозвался я и направился к плите поставить чайник.

— Не волнуйся. Я не голодна, — робко проговорила девушка, старательно избегая контакта взглядами.

— Я видел, чем ты обедала, поэтому не ври, что не голодна, — фыркнув, зажёг конфорку и поставил чайник, который тут же грубо запыхтел.

— Это очень мило с вашей стороны.

— Лара! — перебил её я. — Ты так и будешь скакать с «вы» на «ты» и обратно?

— Прости, — она потупила глаза. — Даже и поиздеваться нельзя.