— А вон там, — кивает на Аврору Горелый, — курятник свой на экскурсию вывела… А потом Эрмитаж по плану…

— Ого! А вечером ты ей покажешь ночной Питер, а? — ржет Гоша и подмигивает испуганно пялящейся на них Кристине, — бабы любят романтику…

— Не эта… — бормочет Горелый, не сводя взгляда с Авроры, прячущей в своих недрах неуступчивый объект их беседы.

— Вот тебе скоро под сраку лет будет, Горелый, — нравоучительно говорит Гоша, — а ты все с бабами, как булыжник неподъемный… Не удивлюсь, что она тебе еще не дала до сих пор, ты ж, наверно, только угрожаешь и давишь…

— Чистый, завали, — рычит Горелый с досадой.

— О! Дала, значит! — делает выводы Гоша, — а чего ж ты ее пасешь? Плохо выебал? Не понравилось?

— Чистый…

Но Гоша, видно, чуть-чуть отвыкший от нюансов рычания друга, только продолжает глумиться:

— Вот уж не ожидал, брат, не ожидал…

— Чистый!

— Ну все, все… Понял… Закрыли тему. Ну чего, погнали по конине?

— Нет, я сегодня пас.

— Не узнаю я тебя, все же, Горелый! Совсем тебя деревня испортила.

— А тебя столица.

— Не, брат, столица меня облагородила. Слегка. До первой бутылки. А вот дальше сил у нее не хватило… Ладно, пиздуй свою прокуроршу пасти. Только в этот раз уж старайся качественней, брат. Чтоб у нее сил на Петергоф уже не осталось…