— Это ты о чем? — ласково спрашивает Горелый, чувствуя, как внутри предательски екает что-то от вопроса друга. Странного и слишком личного.

— О том, что нехило тебя так прокурорша присосала…

— Херню несешь, — сурово обрывает Горелый, — сказал же, просто отдохнуть хочу.

— А сюда приперся только для того, чтоб со мной встретиться, да?

— Да.

— А я вот думаю, что, если б прокурорша твоя не рванула наседкой при своих цыплятах красоты Петергофа изучать, хер бы ты тут нарисовался…

— А ты откуда?..

— Ну ты совсем меня не уважаешь…

Горелый хмуро рассматривает довольную физиономию друга, потом отворачивается, машет официантке.

Гоша смотрит, как на столе меняют пепельницу и обновляют приборы, затем поднимает взгляд на бледную, совсем молодую девчонку-официантку.

— Слушай… Кристина, — читает он имя на бейдже, — а ты давно здесь работаешь?

— Первый день, — едва слышно говорит девчонка.

Гоша кивает, больше ничего не говоря, улыбается многозначительно, провожает задницу Кристины плотоядным взглядом.

Горелый только вздыхает, щурится на Аврору. К манерам друга он давно привык и в курсе, что больше всего на свете Гоша уважает свежее мясо.

И чем свежее, тем лучше.

— Ты хотя бы в офисе проявись, в Москве, когда китайцы приедут, — продолжает гнуть свою линию Гоша, отвлекаясь от вечерних своих планов, — ты же в курсе, они любят церемонии…

Горелый кивает, прикидывая, сколько времени он сможет, и, главное, захочет выделить на это мероприятие.

Недовольство приятеля он прекрасно понимает и даже где-то разделяет, но пока что даже физически оторваться от деревни и одной занозистой прокурорши не в состоянии.

Хорошо, что он это уже осознает. Осознание проблемы — первый шаг к ее решению, так ведь? А решить можно по-разному…

— Ну вот и лады, — оживляется Гоша, — а чего ты, кстати, такой спокойный? Где твоя сладкая приманка?