Прочитав его ответ, я покраснела. Хорошо, что в классе никого не было. Сексуально. Он писал такое слово едва знакомому человеку. Боже, почему я смутилась?

«Если честно, я боюсь пауков. Поэтому нам с ними не по пути. Ребята из 03 не приедут. Не буду будоражить твою фантазию. Я больше похожу на божью коровку, чем на шестилапого. Поэтому никаких костюмов».

Когда на следующей неделе я зашла в класс ОБЖ, то поняла, что прочитать записку будет сложнее. Антон сидел со своими придурковатыми дружками в кабинете и играл на телефоне в стрелялку. Они то и дело возмущённо о чем-то переговаривались. Но пока здесь хоть одна пара глаз свободна, лезть к записке не рискую. Прохожу мимо и сажусь за стол. Открываю учебник и начинаю повторять домашнее задание. Спросят или нет — лишним не будет. К этому времени Жора Титов устало вздыхает, что зарядка у него села и начинает разглядывать класс. Конечно, его взор падает в мою сторону. Ведь груша для битья всегда одна. Не надоедает же.

— Убогая, ты уже пришла, — задорно заливает одноклассник, почесывая свой пухлый живот. Титов у нас далеко не красавчик, и вообще мне кажется, что у него комплекс какой-то. Роста невысокого парень, светлые волосы, но полнота все портит. Щеки так и обвисают на пол-лица. А пузико вылезает из любых брюк. Задиристый до жути, будто никому в его строну и смотреть нельзя.

— Титов, — обращается к нему Леваков, не отвлекаясь от мобильного, — сгоняй за водой, по-братски.

— Э-э, — кажется, тот пытается возразить, но получает недовольный зырк от Антона и моментально выскакивает из класса. А я с облегчением выдыхаю. Возможно, обо мне забудут до начала урока. Но удача была явно не на моей стороне. Жора возвращается буквально через две минуты со стаканом горячего чая. Один черт знает, зачем он его вообще принес, ведь Леваков всегда, сколько помню, пьет только холодную колу. Титов идет тучными шагами в нашу сторону, и тут время будто замирает. Вот его стакан выскакивает из рук (явно нарочно), и горячая вода полной траекторией большими каплями летит в мою сторону. Руки обжигает моментально, я аж подскакиваю от боли.

— Ты со… — собираюсь закричать, как звонок разлетается эхом и в кабинет заходит ОБЖшник. Тут же прикусываю язык и сажусь обратно за стол. Смотрю на пальцы, а они красные и горят так, будто огнем подожгли.

— Что у вас тут? — строго спрашивает учитель, но в ответ машу головой, мол, все нормально. Трясущимися руками тянусь к рюкзаку и вытаскиваю влажную салфетку. Вытираю парту, а затем достаю еще одну, чтобы обмотать пальцы.

— Все нормально? — неожиданно слышу голос Левакова, который просто-таки пожирает меня глазами. Смотрит так, будто и правда волнуется. Двуличный придурок.

— Твоими молитвами, — огрызаюсь в ответ и отворачиваюсь.

— Эй, Фили… — хочет он еще что-то добавить, как Вячеслав Игнатьевич вызывает к доске отвечать. Леваков вздыхает и выходит недовольно. А я пользуюсь случаем, тянусь к записке. Она там лежит, как и всегда.

«Кажется нам с тобой не по пути, Одуванчик. Я очень уважаю шестилапых. Тебе придется полюбить их, если хочешь спасать мир вместе со мной».

Его послание заставляет меня немного улыбнуться, но, смотря на свои красные пальцы, чувствуя боль, хочется расплакаться.

«Скажи, почему люди так ненавидят других людей? Разве растоптать кого-то это весело? Иногда думаю, что на мне клеймо какое-то. Прости, что в этот раз пишу вот так. Я совсем не из розовой каши сделана».