На остановке минут десять жду автобус и попадаю в жутчайшую пробку. Едем так медленно, что прохожие обгоняют нас вальяжной походкой. Еще и народ набивается на каждой остановке. А когда заходит девушка с ребенком, моя совесть пинает под зад, и я уступаю место. Смотрю на малыша, такой милый, а щечки какие. Эх, умилительное зрелище. Пожалуй, лучшее за сегодняшний день.

До работы доезжаю вовремя, не смотря долгую дорогу. Мою полы, посуды, столы, в целом все, как и всегда. Под вечер устаю, правда, а еще уроки делать.

— Тась, — кричит Лерка, когда я уже планирую уходить. — Держи, — тянет стаканчик с кофе. Смотрю на него, и улыбка сама на лице появляется.

— Что там? — Радостно вопрошаю я, рассматриваю баристу. Она, как и всегда выглядит очень красиво: волосы уложены в пышную дулю, губки алые пухленькие, а глаза горят, как два изумруда.

— Раф с гренадином, — сообщает она, а затем кидает пока и убегает в зал. Делаю глоток, затем другой, сама не замечаю, как выпиваю практически махом стаканчик. Все же нереально вкусный кофе выходит у Леры.

Домой ухожу в приподнятом настроении. Правда, там творится очередной цирк. Когда прихожу, сразу окунаюсь в атмосферу криков. Мачеха носится из угла в угол и читает морали Янке. Эта каждодневная процедура у них такая. Тетя Люба мечтает, нет, просто спит и видит, как дочурка выходит замуж за богача. Даже присмотрела ей одного такого. Сына местного мясника. Тот, правда, не такой уж денежный, но по меркам мачехи, самое оно.

— Мам, приди в себя, — орет сестра, — мне сто лет твой обалдуй не сдался.

— Да ты будешь в золоте купаться у них, — аргументирует женщина. — Глянь, на какой машине ездят.

— Ма, он жирный, как кабан, — возмущается Яна. Я тем временем быстро шмыгаю в кухню, делаю чай и пару бутербродов. Не люблю находиться в зоне видимости членов семьи, когда они выясняют отношения.

— Ой, да там всего пару лишних килограмм, ишь какая цаца, — буркает Тетя Люба.

— Ну, вот и отдай его Таське, — доносится до меня. Мачеха прямо скажем, вместе со мной одновременно глаза округляет так, что те бы из глазниц повыпали.

— Совсем ополоумела, — фыркает она, а затем кидает мне грозно: — где шлялась? Вот расскажу отцу все, будешь знать! Дома дел гора просто!

Не обращаю внимания на реплику Тети Любы, быстро шмыгаю к себе в каморку и закрываю дверь на замок. Сажусь за домашку, делаю все с неохотой, потому что жутко устала и хочется спать. Но выбора нет, поэтому сижу, пока глаза не слипаются. В итоге засыпаю с книгой в обнимку.

Утром шея дико болит, да и вообще все мышцы ноют. Бегу в душ, затем завтракаю и в школу. Сегодня физкультура первым уроком. А это значит, будем на улице бегать. Не знаю, с каких пор, но этот предмет стал в моем случае ненавистным номер один.

К моменту моего прихода, в раздевалках уже вовсю верещать девчонки. Они тоже не особо фанатеют от занятий спортом.

— Ой, девки, — заливает Ленка Юрикова, наша дама-гром. — Какой мальчик пропадает. — В ответ ей кидают ахи и охи, а я лишь молча переодеваюсь. Мой старенький спортивный костюм уже и носить стыдно, но на новый денег нет. Мачеха все спускает на своих дочек и себя любимую. Поэтому хожу в том, что есть.

— Господи, — вздыхает Юрикова, рассматривая меня. Она девушка высокая, метр семьдесят пять, не меньше. И довольно крупная, одна грудь чего стоит. Многие ее побаиваются, просто из-за размеров. Такая съест и выплюнет, не иначе.

— Постыдилась бы в таком ходить, — подливает масла Светка. Говорит с такой брезгливостью, будто я ее заразить могу чумой. Ничего не отвечаю. Себе дороже. Пусть болтают, что хотят, мне без разницы. Одноклассницы откидывают еще пару колких фразочек в мой адрес, а затем выходят из раздевалки.

На уроке мы бегаем, как я и думала. Ненавижу бегать, ненавижу соревнования в спорте. Вот не мое это и все тут. Но физрук думает иначе. Устраивает нам эстафету. Делит на команды и выдает две палочки: розовую и синею. Попадаю в команду к Титову, что уже не радует. Начинается забег. Один бежит, второй, третий. Я перед Жорой стою. Нервничаю сильно, аж руки потеют. Мне передают волшебную палочку, и я бегу. Бегу так, что аж в груди начинает жечь от скорости. Дыхалка слабая, что поделать. Когда добегаю до нужного отрезка, чуть не теряю равновесие, дотрагиваясь до земли рукой. Затем разворачиваюсь и замечаю, как Леваков в упор смотрит. Аж противно становится от его такого пристального взгляда. Почти добегаю обратно, а там, на старте уже Титов, руку протянул и улыбается. Замечаю, что мы немного опаздываем. Поэтому бегу и руку вперед вытягиваю, лишь бы скорей передать эстафету. Жора хватает палку, когда мы сокращаем расстояние, и в этот момент резко дергает ее на себя. Ноги у меня от неожиданности подкашиваются, и я падаю. Ладошки счёсываю моментально, кровь сразу струится, начинается. В правой коленке больно, даже зубы сводит. Поднимаю голову и вижу Титова, довольный: щеки светятся, глаза горят.

— Филиппова, — кричит физрук, — ты жива там?