— Очень приятно. Ну рассказывайте: как нас нашли?

— Да радио в тачке включили просто, смеха ради. Покрутили-покрутили, слышим — голос. Ваш. Вот и поехали, куда вы сказали.

— Когда это было?

— Буквально сегодня.

— А где вы были до этого?

— В Северном.

— Где ещё бассейн недавно построили?

— Да, да.

— Спорткомплекс?

— Ага.

— Ну, нам-то вы эту историю уже рассказывали. Теперь — буквально пару слов для наших слушателей. Что там, в Северном?

— Да мы там не изначально были как бы… Мы вообще дома сидели. Как все, наверное. Выживали худо-бедно. Когда всё обрубило, туговато стало, но ничего. Жили на Второго сентября. И уехали оттуда тоже второго — ирония судьбы. Сумбурно вышло всё. Сидим утром, никого не трогаем, и слышим — под окнами тачка надрывается. И эти полоумные оживились тоже: рычат-мычат там чего-то. Выглянули, а там видно, что кто-то через них поехал и встрял: тачку ему облепили конкретно. Я сигналку на своей машине включил, чтоб отвлечь этих всех. В первые дни уже так делал: часто кто-то шёл-шёл, да попадал — приходилось переманивать, чтоб человек как-то мимо прошмыгнул. Иногда получалось. Иногда — прям на глазах задирали. Жуть в общем. Ну и этот тип, который застрял там — он вылез, всё нормально с ним было, до подъезда добежал. Заполошный такой был: видно, что вообще не отображает, что вокруг происходит. Мы его спрашиваем, кто, откуда, а он — бу-бу-бу, бормочет под нос что-то. Ну и про Северный как-то вскользь сказал. А у нас там… Кристин, расскажешь?

— Юль, погуляешь?

— Ладно.

— Юля — сестры моей дочка. Она за ней поехала в какой-то из первых дней — в какой уж точно не помню. Когда по телику ещё чушь несли, но всем уже всё понятно было. Последний раз звонила, говорила, что в пробке встала. Потом — тишина. У Юли — тоже тишина. Ну мы и решили, что… Похоронили Надю в общем… Надя — это так сестрёнку зв… звали… Серёж, давай ты дальше.

— Да-да. Ну и этот, которого мы сигналкой-то спасли, говорит, мол, в Северном — детвора да пара местных, кто их не бросил. Мы и прикинули, что племяшка Кристинкина там может быть. Поболтали-порешали — и, думаем, поедем, не бросать же малую. Этот, который как с небес свалился, тачку нам свою дал… Хотя она не его, наверное, была. Не суть, в общем. Короче, чуть погодя вышли, я сигналку снова включил, чтоб эти полоумные заняты были. Потом — по-быстрому машину вытолкали… А она ещё по брюхо в трупах завязла… Капец в общем. Этому пацану, который на тачке-то приехал, ещё кучу хлама какого-то надо было вытащить. Он рюкзак себе взял и сумку из багажника, а я какую-то ерундовину его из салона вытаскивал: на детское кресло с вентилятором похожа была. Тащил-тащил, потом вижу — со дворов соседних на сигналку новые полоумные прут. А тут — мы копошимся. Они на нас глядят, и сигналка их уже не привлекает. В общем, что в салоне было — так там и осталось. Я говорю, всё, пацан, давай, щас уже нас порешат. Он орёт: мотор-мотор! Я — в машину и по газам. Так с его мотором и уехали. Чё у него там за мотор был, я так и не посмотрел: не до этого было. Но нужен ему был видать: он за тачкой ещё бежал как бестолковый какое-то время, я уж думал — сожрут бедолагу. Но вроде опомнился, назад потом ломанулся, к подъе…»

…

Голос сначала стал чуть слышным, а через секунду совсем пропал. Я покрутил ручку громкости, нажал «вкл» и «выкл» несколько раз, вытащил батарейки и попробовал переставить их местами — всё впустую. Радио замолчало навсегда.