– Оливия! Заходи, заходи. – Он распахивает дверь. Кладет мясистую руку мне на плечо, тянет к себе. В сумраке кабинета его нос выступает еще больше. Он в гарвардской футболке и хорошо сшитых темно-серых брюках. Я догадываюсь по покрою и оттенку, что они цвета хаки. В его кабинете пахнет кедром и одеколоном… а может, это одеколон с запахом дерева. – Хочешь чего-нибудь, милая? Воды со льдом? Чая? Кофе? – Тед предлагает мне сесть по другую сторону стола из темного дерева.

– Слушай, и у нас есть потрясающая запеканка, которую приготовила нам Маджоли, если ты захочешь кусочек, – добавляет Клер с порога. Я-то думала, что она давно ушла. Ее рука лежит на бедре, на пальце кольцо со сверкающим камнем размером с Техас. Другой рукой она перебирает жемчужины на шее. – С луком-пореем и грюйером. И разумеется, мы будем счастливы, если ты останешься к обеду!

– Спасибо, я не голодна, – отвечаю я, провожу пальцами по резьбе подлокотника. – Перекусила перед тем, как выйти из дома. И пообещала, что сегодня буду обедать дома.

– Тогда попрощайся со мной перед отъездом, дорогая. – Клер одаривает меня ослепительной улыбкой и ретируется в коридор. Я какое-то время перебираю пальцами резьбу. Тед откидывается на спинку вращающегося стула, проходится рукой по редеющим волосам.

– Действительно, так приятно видеть тебя здесь, Оливия. Нам тебя недостает. Я знаю, что и твоему отцу тоже.

Я пытаюсь скрыть недоверие.

– Он слишком занят со свадьбой, чтобы… – Я замолкаю.

– Поверь мне, – говорит Тед. – Сейчас он много работает, но при этом безумно тебя любит. Ты не сходишь у него с языка. – Он наклоняется вперед, кладет руки на стол. – Так… чем обязан таким удовольствием, маленькая мисс?

Я откашливаюсь, глубоко вдыхаю.

– Я… насчет мамы.

– Твоей мамы? – Он определенно удивлен. – Не знаю, смогу ли я помочь, но постараюсь. Выкладывай. – Он убирает ручку со стола в средний ящик, накрывает одну руку другой.

– Просто хотела узнать, как связаться с ее адвокатом… Коул? Имени не знаю.

– Кэрол?

«Да. Кэрол. Все правильно».

– Я… у меня есть несколько вопросов, которые я хотела бы ей задать. О деле мамы. – Я борюсь с желанием скрестить руки на груди. В этом огромном кабинете чувствую себя такой беспомощной. Даже слова даются с трудом.

– Каких вопросов? – Тед пристально смотрит на меня.

Я колеблюсь, разглядываю блеск и тени поверхности его стола.

– Слушания на следующей неделе… и я хотела бы узнать побольше о том, что она будет говорить, что она… в смысле, Кэрол… думает о возможном исходе. Есть ли какие-то новые улики… которые могут что-то изменить. – Я поднимаю глаза на Теда. Они полны жалости, и я чувствую, что выгляжу дура-дурой.

Он потирает подбородок, ерзает на стуле королевского размера, берет «Блэкберри», что-то там находит, пишет на листочке, пододвигает его ко мне. «Кэрол Коль». Я искала не ту фамилию.

– Здесь телефон и адрес Кэрол, – говорит он. – Но я не хочу, чтобы ты питала особые надежды, Лив. Для тебя это будет болезненно. Если ты что-то испытаешь, так это разочарование. – Он тяжело вздыхает. – Нам всем недостает Мириам, и мы бы хотели, чтобы все это просто ушло, но так не бывает. – Он тянется к моей руке. Я позволяю ему сжать ее. – Я очень сожалею, милая. Тебе столько пришлось пережить. Если бы я думал, что могу чем-то еще помочь твоей семье, сделал бы это тотчас же. Ты знаешь, что сделал бы.