— Твою Мать… Чтоб тебя…….!! Какая только херня в голову не придет.

— А повторить сможешь? — Раздался снизу веселый голос Силантия. Вздрогнул от неожиданности, облокотился на подоконник и выглянул, в кромешной темноте было ничего не видно, — Ты где?

— Туточки, — Донеслось справой стороны, там было крылечко, присмотревшись, разглядел смазанный силуэт. — Чего не спишь?

— Выспался. А у тебя как, всё спокойно?

— Вроде как да.

— А что не так?

— Спускайся, чего на всю улицу орать, здесь и поговорим. — Раздался шорох и приглушенные шаги. Если бы не вслушивался, точно не услышал бы. Мне нравился этот стрелец, в нем было что-то от медведя. Ленивая грация, мгновенно взрывающаяся быстротой отточенных движений, он не задумывался, а действовал.

Пока одевался, в голове появилась мысль, как переделать стрелецкую пищаль и сделать ей простенький ударный замок.

Надо будет записать. По началу с этим были трудности, при этом не в плане денег за полушку можно было прикупить десяток листов формата а/4. Дороговато и качество немного не ахти, на мой взгляд, испорченного канцелярией двадцать первого века, серо — желто- белого цвета, с вкраплениями плохо перемолотых волокон, фактурой похожая на оберточную бумагу из сельпо. Но писать на ней можно, местными чернилами из дубовых орешков или свинцовым карандашом. "Мало её, везут оную, с речки уча, что в тридцати верстах от Москвы, там в своем поместье Федька Савинов, мельничку поставил и всякое тряпье на бумагу варит " Так мне на базаре рассказали, когда я встал перед проблемой, на чем писать. Теперь я постоянный покупатель, полсотни листов за две копейки. На месяц хватает, ещё немного и можно будет переплетать.

— Силантий Ты где? — Позвал я стрельца, на дворе было, хоть глаз коли.

— Здесь, — Послышался шепот, со стороны мастерской, — Не ори, бродит кто-то. Запрячься. Пойду, гляну.

Я отступил к стене и присел на корточки рядом с крыльцом. Стояла на удивление оглушительная тишина, от попытки вслушиваться, в ушах сначала раздался тонкий комариный писк, потом загрохотали барабаны и я оглох. Стал крутить головой, всматриваясь в темноту. На мгновение показалось, что вижу метнувшуюся ко мне с боку, черную тень. Скорей на инстинктах чем осознанно качнулся вперед, падая на подставленные руки. Одновременно с этим мою спину как будто обожгло огнём, мне врезали со всего размаху. Заорав диким голосом от боли, на четвереньках побежал прочь, ноги заплелись, и через пару шагов упал, ткнувшись мордой в грязь. Нападавший, последовал за мной, его второй удар всё по той же спине заставил выгнуться. В глазах вспыхнули искры и тут же потухли.

"Вот это шарахнуло"

Бум-бум, бум-бум. Шлеп. Бум-бум. Шлеп. Шлеп. Дзинь — со страшным грохотом разорвалась чернота и в трещину, ворвался лучик света, пошарил по закоулкам, нашел скукожившееся от страха моё я, схватил за воротник, и потащил за собой.

— Чадо, открой очи. — Голос говорившего, показался очень знакомым.

Бум- бум. Он потрепал меня по щеке, — Да убери ты огонь в сторону, осмолишь ненароком.

Лежать было жестко, какой-то острый камень врезался в позвоночник, чесалась, правя пятка, и болел затылок.

"Кажется, жив" Открыл глаза, а на меня весело скалится веселый Роджер. Вздрогнув, попробовал от него отползти, но протянув руку он, придавил меня к земле, — Федь у тебя всё хорошо?

— Кажется да. — Ответил я, узнавая стрельца Силантия.

— Ну, если, да, то вставай, неча на сырой земле, валяться. — С этими словами меня потянули, ухватив за шиворот. Поставили на ноги и встряхнули. А вот это сделали зря, я согнулся и меня вырвало.