Молодая женщина, смущенно покраснела и кивнула головой, — Я уже думала, что и не выхожу вас. Вы в жару метались. С кем-то ругались, кого-то звали, пытались куда-то идти, хорошо хоть отвары пили.

— Все три недели, седмицы то есть?

Она кивнула головой.

— Тебя хватились на следующее утро, когда Данила притащил твою железку. Я поднялся а ты в бреду мечешься, весь потный, позвал Марфу, а к вечеру и её вызвали. Да не смотри на неё так, — Он заметил мой взгляд устремленный на лекарку, — Агрипина, баба справная, вон и тебя на ноги поставила. Многие из стрельцов ей жизнью обязаны, да только не все добро упомнят.

В общем засмущал он её, она резко встала и, пробормотав, — Ну мне пора, — пошла на выход. По дороге её перехватила Марфа и утащила занавеску.

— Никодим, перестань сверлить меня глазами, дырку протрешь. — Зачерпнув ложкой кашу, отправил в рот и стал медленно жевать.

— Напугал ты нас со старухой, я уже грешным делом подумал, что ты, не жилец.

— Так она, что так все три недели, тьфу, седмицы со мной и просидела?

— Нужен ты ей, девка с тобой сидела.

— Так я про неё и спрашиваю, а ты про кого подумал?

— Кобель ты, Федька.

— Это с чего ты так надумал?

— Ты вон ложку с трудом держишь, а туда же на баб засматриваешься.

— Сам ты кобель, я спросил, чтоб узнать, как потом отблагодарить, а у тебя седина в бороду, бес в ребро.

— Когда ты ей во след смотрел, у тебя глаза масляные стали и улыбка как у юродивого. Только слюней не было, ты жевал в это время.

— Тьфу, на тебя, два раза. Потом ещё, тьфу.

Он заржал в ответ, поднявшись, проходя мимо, слегка хлопнул по плечу, — Поешь, иди, отдохни, по себе знаю… — И вышел из комнаты. Так что свой завтрак я доедал в гордом одиночестве, попытался прислушаться к тихим голосам звучавшим за занавеской, но поняв что ничего не понимаю, решил и не стараться. Последняя ложка, уф, всё, доел. Допив остатки молока, почувствовал, как мне стало вдруг тяжело, я подпер щеку рукой и на секундочку закрыл глаза.

Проснулся поздним вечером у себя на кровати, раздет до исподнего, накрыт одеялом. По телу гуляет слабость, как будто выгрузил пару вагонов угля, голова ясная, не было той затуманенности, что с утра присутствовала. Вспомнилось всё и сразу. Я лежал и смотрел в низкий потолок. Шевелиться было лень. Рядом раздалось шуршание, вздрогнув, резко повернулся, одновременно откатываясь к стене.

"Вот черт, так и заикой можно остаться"

Рядом с кроватью на моем табурете со спинкой сидела Агрипина и молча, смотрела на меня своими ярко зелеными глазами, ещё подумалось что у людей не бывает таких… Ан нет, бывает… Сидит и смотрит. А меня подпирает, надо навестить заветный номер люкс.