Бабуля пыталась отговорить Ган-Ган от участия в похоронах. Но Ган-Ган с трудом поднялась с больничной койки и вскоре после этого дня тяжело упала.
Именно па рассказал мне, что она была прикована к постели в Роял Лодж, просторном загородном доме, где она частично жила в течение последних 50 лет, когда её не было в главной резиденции, Кларенс-Хаусе. Королевский домик находился в 3 милях к югу от Виндзорского замка, в том же Виндзорском Большом парке, который является частью Королевского поместья, но, как и замок, он был одной ногой в другом мире. Головокружительно высокие потолки. Мощёная галькой подъездная дорожка, безмятежно вьющаяся через яркие сады.
Построен вскоре после смерти Кромвеля.
Я почувствовал утешение, услышав, что Ган-Ган была там, в месте, которое, я знал, она любила. Па сказал, что она была в своей постели и не страдала.
Бабуля часто бывала у неё.
Несколько дней спустя, в Итоне, во время учёбы, я ответил на звонок. Хотел бы я вспомнить, чей голос был на другом конце провода; кажется, придворного. Я вспоминаю, что это было незадолго до Пасхи, погода была ясной и тёплой, косой свет проникал в окно, наполненное яркими красками.
Перейдём к Вилли и мне, несколько дней спустя. Тёмные костюмы, опущенные лица, глаза, полные дежа-вю. Мы медленно шли за лафетом, под звуки волынок, их было сотни. Этот звук отбросил меня назад во времени.
Меня начало трясти.
Мы снова совершили этот отвратительный поход в Вестминстерское аббатство. Затем мы сели в машину, присоединились к кортежу — из центра города, вдоль Уайтхолла, к торговому центру, к часовне Святого Георгия.
В течение всего того утра мой взгляд не отрывался от крышки гроба Ган-Ган, где они установили корону. Это три тысячи бриллиантов и украшенный драгоценными камнями крест, мерцающий в лучах весеннего солнца. В центре креста был бриллиант размером с крикетный мяч. На самом деле это не просто бриллиант, а величайший бриллиант мира, 105-каратный монстр под названием Кохинур. Самый большой алмаз, когда-либо виденный человеческими глазами. “Приобретенный” Британской империей в её зените. Украден, подумали некоторые. Я слышал, что его вид гипнотизирует, и слышал, что он проклят. Мужчины сражались за него, умирали за него, и поэтому считалось, что это проклятие для мужского рода. Носить его разрешалось только женщинам.
36
СТРАННО, ПОСЛЕ стольких лет траура, просто...
В течение 4 дней тем летом 2002 года мы с Вилли постоянно натягивали очередную шикарную одежду, запрыгивали в очередную чёрную машину, мчались в очередное место проведения очередной вечеринки или парада, приёма или гала-концерта.
Британия была одурманена. Люди танцевали жигу на улицах, пели с балконов и крыш. Каждый носил какую-то версию британского флага. В стране, известной своей сдержанностью, это было поразительным выражением безудержной радости.
Во всяком случае, для меня это поразительно. Бабуля, казалось, ничему не удивлялась. Я был удивлён тому, что она ничему не поражалась. Не то чтобы она не испытывала никаких эмоций. Напротив, я всегда думал, что бабуля испытывала все нормальные человеческие эмоции. Она просто лучше знала, чем остальные из нас, смертных, как их контролировать.
Я стоял рядом с ней или позади нее на протяжении большей части Золотого юбилея и часто думал: если это не может поколебать её, значит, она действительно заслужила свою репутацию невозмутимой безмятежности. В таком случае, подумал я, может быть, я подкидыш? Потому что я нервная развалина.
Было несколько причин для моих нервяков, но главной из них был назревающий скандал. Незадолго до Юбилея один из придворных вызвал меня в маленький кабинет и без особых церемоний спросил:
Призраки моего ланча с Марко.