– Тогда скажите, кто вы? Где находится этот дом? Куда я попала?
– Ах, милочка, – голос хозяйки по-прежнему звучал очаровательно и нежно. – Вы задаете столько трудных вопросов. Вы в долине Павла.
– Долине Павла?
– Да. Так говорят легенды – хотя я, честное слово, совершенно не верю всем этим пересудам кумушек-соседок. Легенды гласят, что после гибели Христа апостол Павел поселился здесь, вот и долину назвали в честь его.
Валентина слушала хозяйку, пытаясь хоть как-то сориентироваться в происходящем.
«При чем тут Христос? Какое отношение Павел имеет к апостолам?»
– Меня зовут…– хозяйка неразборчиво произнесла какое-то имя и махнула рукой. – Да вы проходите. Вижу, вы с дороги. Сейчас я поставлю чайку. Посидим, посплетничаем…
Хозяйка повернулась и направилась в глубь дома. Валентина осторожно последовала за ней и тут заметила такое, отчего по коже ее поползли мурашки, а пальцы снова до боли вцепились в рукоять сабли. Когда гостеприимная хозяйка поворачивалась, Валентина увидела на ее шее несколько кроваво-красных полос. Такие полосы оставляют острые когти кошки, если неаккуратно играть со зверем. Что-то тут было не так. Ощущение надвигающейся опасности стало еще острее. Валентина почувствовала, как тревога опять сжала ее сердце.
Хозяйка привела ее на кухню, выдержанную в том же стиле. Тут она водрузила на огромную плиту гигантский чайник и стала хлопотать, доставая что-то из буфетов, перекладывая варенье из больших трехлитровых банок в маленькие вазочки, протирая чашки, пересыпая и раскладывая печенье.
Валентина осторожно присела на массивный резной стул, положив саблю с перевязью на край стола. Она чувствовала, что ее нагота не подходит стилю этого дома. Но не выпрашивать же одежду. А хозяйка тем временем двигалась, ни на мгновение не останавливаясь. Вот она очутилась возле Валентины. Ее руки коснулись перевязи. Очарованность исчезла. Резким движением Валентина перехватила руку хозяйки,
– Оставьте, – медленно и спокойно произнесла Валентина. – Мое оружие останется со мной.
– Вы знаете, – продолжала ворковать хозяйка, словно не расслышав замечание Валентины, – тминное печенье во много раз вкуснее яблочного и шоколадного. К тому же оно очень хорошо действует на пищеварительный тракт…– Она говорила и говорила, городя несусветную чепуху. Валентина, понадеявшись на свой дар, позволила хозяйке забрать саблю и отнести ее на столик к окну.
Хозяйка продолжала трещать, двигаясь по кухне, а потом… Валентина даже не поняла, как это случилось. Видимо, усыпленная монотонным и бессмысленным монологом, Валентина утратила бдительность. На мгновение женщина оказалась у нее за спиной. А потом… Страшный удар обрушился на голову. Чем ее ударили? Скорее всего, одной из этих бессчетных вазочек. И все же в ту долю секунды, что пролегла между ударом и тьмой, навалившейся на женщину-воина, она успела дотянуться до «струны» хозяйки.
Но «бац!» не получилось. Струна оказалась тонкой. Она поранила Валентине пальцы. Обожгла расплавленным железом. Это была та струна, которую Валентина никогда не смогла бы порвать… Но об этом она не успела подумать.
Она успела лишь мысленно потянуться, коснуться «струны» – и отпрянуть от боли, проваливаясь в черный омут беспамятства.
Боль в кистях рук. Нестерпимая боль.
И еще боль в суставах!
С трудом ей удалось разлепить веки.