На другой день, в субботу, Алла работала до часу. У нее пропало всякое желание ходить на работу — впервые в жизни. Сегодня все, будто сговорились, стали вытягивать из нее подробности. И никто не верил истории, которую она передавала со слов дочери. Правда, вслух никто своих сомнений не высказывал, но это и так было видно.

Только подруга выразилась без обиняков.

— Заблудились в лесу?! — удивилась Вера. — Торчали там пять дней? Да ты что, милая моя?! Веришь в эти байки? И твоя Оля даже не простудилась? Да по ночам в области был ноль, даже снег один раз пошел! Они бы сдохли — с кострами или без! Да я уверена — все было не так!

Алла попросту сбежала, отговорившись тем, что ее ждет пациент, которому нужно ставить магниты.

По пути с работы она заехала к матери. Та, едва отворив дверь, всплеснула руками:

— А Милена сбежала!

— Куда?! — У Аллы подкосились ноги, и она без сил опустилась на галошницу. Правда, мать успокоила ее — Милена отправилась всего-навсего домой.

— Только что позвонила мне и сказала, что из школы поедет к вам. Что соскучилась по всем, а больше всех — по сестре. Ну и дочки у тебя! Одна другой лучше! Обе своевольные, будто козы, и в кого такие?! Вроде не в тебя, да и отцы этим не отличаются… Езжай домой, она уже должна быть там!

Так и было — когда Алла вернулась, Милена уже распаковывала в «детской» комнате свой рюкзачок. Алла только мельком заглянула к дочерям и успела заметить, что они только что о чем-то оживленно беседовали. Как только она показалась в дверях, обе замолчали. «Уже и у Милены тайны, — с досадой подумала она. — Ну, теперь нужно переживать за обеих А я-то всем хвасталась — беспроблемные дети, беспроблемные дети…»

Обедали все вместе Даже у Виктора выдалось окно между двумя занятиями. Это случалось редко, поэтому в доме садились за стол в разное время. Милена вертелась, заглядывала в лицо сестре и была похожа на счастливую собачонку, которую только что приласкал хозяин. Ольга ела много, но уже без особой жадности. А может, сдерживалась, чтобы не пугать сестру. Щека, на которую пришелся удар, приняла свой обычный цвет, только казалась чуть припухшей. Но Алла все равно не решалась взглянуть на старшую дочь.

— Оля, я все хотел тебя спросить, — неожиданно заговорил Виктор. — Почему твой велосипед оказался в парке?

Та, ни секунды не медля, ответила, что велосипеду нее украли. Как раз в день спектакля. Родители подружки не разрешили поставить его в коридоре — там было слишком тесно. Пришлось оставить его в тамбуре. А замок там ненадежный, так что, наверное, мальчишки вытащили велик и угнали его в парк. Накатались и бросили.

Алла уже и не пыталась понять, где тут правда, где ложь.

Она даже старалась не слушать. Девочки первые покончили с обедом и ушли к себе в комнату. Она взглянула на мужа.

— Ты хоть сколько-нибудь ей веришь? — тихо спросила она.

Тот покачал головой:

— Нет. Но я рад, что ты веришь мне. Если бы не это, я бы не выдержал.

— Что будем делать дальше? — Алла отодвинула тарелку. Сегодня ей кусок в горло не лез. — Не можем же мы вечно ее караулить. Ей придется выйти из дома, не сегодня, так завтра. А мы так и не добились правды.

— Ты уговорила ее сделать анализы? — тревожно спросил Виктор. — Пойми, она в одной комнате с Миленой… Только не говори, что я больше забочусь о родной дочке, чем о чужой!

Она и не говорила этого. Этот вопрос волновал ее больше всего. Уж ей ли было не знать, какая обстановка в городе с венерическими болезнями! Не говоря о СПИДе — о таком вообще думать не хотелось. В конце концов они приняли решение — никаких разбирательств при Милене. Никаких сцен. Вести себя так, будто они приняли версию о блужданиях в лесу. Но они должны вместе нажать на Ольгу, дать ей понять, кто в доме главный. Никаких карманных денег — ни копейки. Никаких летних нарядов.