— Ваша светлость, это чудовищный ультиматум, — простонал любитель прекрасного.

— Что поделать, Генри, нам всем сейчас непросто. Зато, обещаю, в Монтруаре вы отдохнёте своей легкоранимой душою.

Декоратор повздыхал и покривился, но в конце концов смирился и принялся творить. Или правильней будет сказать вытворять. Я его благословила на это недоброе дело и с чувством выполненного долга отправилась в гостиницу. Хоть какой-то части меня хотелось остаться. Продолжить поиски хордовой шкатулки, отыскать её во что бы то ни стало. Но я успешно справилась с этим порывом и с высоко поднятой головой покинула герцогский дом.

Следующие несколько дней слились для меня в один. Почти всё своё время я проводила на ипподроме. Одли и Кэрролл на глаза мне больше не попадались, и тем не менее я чувствовала, что за мной наблюдают. Ощущение чьего-то присутствия не покидало меня ни во время тренировок, ни даже в гостинице.

Я старалась не думать о Кристофере. Честно пыталась. Злилась на него и ругала… А ещё боялась, что если с ним что-нибудь случится, я больше никогда его не увижу. А значит, не смогу ничего ему высказать, отвесить пощёчину (лучше несколько) и потребовать развода, пусть даже тот и не был возможен.

Да, только поэтому я и хотела его увидеть. Чтобы раз и навсегда расставить все точки над «i», сказать ему, какой он мерзавец, и что я думаю обо всех его махинациях. А потом я о нём забуду — клянусь собственным здоровьем. Хотя нет, лучше Грейстока. Что бы он там ни говорил о правах мужа, больше не пущу его в свою жизнь.

В последнее время я часто вспоминала о событиях, что предшествовали нашей роковой женитьбе. Помню, очень удивилась, получив приглашение на свадьбу Кристофера. Решила, что это злая насмешка, и хотела выбросить карточку вместе с конвертом, но Шон, который в тот момент как раз находился со мной, принялся меня уговаривать, мол, он давно мечтал побывать в доме такого представительного человека, как Грейсток, и что я просто не имею права отказаться.

Не знаю, что тогда на меня нашло, но я всё-таки отправилась в Уайтшир. Быть может, хотела доказать себе и всему Хальдору, что ничего больше к нему не испытываю. А может, это было временное помутнение рассудка или один из тех порывистых поступков, которые совершаешь под воздействием эмоций. Совершила на свою голову. Сама загнала себя в эту паучью ловушку.

Дура.

Осознав, что снова предаюсь воспоминаниям, мысленно на себя прикрикнула и отвесила себе же мысленный подзатыльник. Завтра у тебя аукцион, Лори, — вот о чём надо думать. Завтра приедут за Вендеттой, а в конце недели заберут и Молнию с Джокером. Вот что важно. Вот что имеет значение.

Только это.

Вернув себя в правильное русло, пересекла просторный холл отеля, поднялась по закручивающейся мраморным локоном лестнице. Несколько шагов по ковровой дорожке, мягкий ворс которой приглушает стук каблуков. Поворачиваю в замке ключ, прохожу в переднюю и, на ходу расстёгивая жакет, иду в затемнённую сумерками гостиную. Сейчас приму ванну, закажу в номер ужин — нет никакого желания ужинать в ресторане и ловить на себе эти назойливые, любопытные взгляды.

Горячая ванна… Да, вот что мне сейчас нужно.

Почувствовав чьё-то присутствие, замираю посреди гостиной и замечаю в кресле возле камина тёмную фигуру мужчины. Сердце останавливается на миг, а потом начинает стучать быстрее, и я резко спрашиваю:

— Что ты здесь делаешь?!

— Жду свою жену, — прозвучал спокойный ответ, после которого у меня непроизвольно заскрипела челюсть.

— Как ты сюда попал? — Жакет я всё-таки сняла или правильней будет сказать — нервно с себя стащила, а следом за ним и шарфик, мечтая превратить его в удавку для Кристофера.

— Тебя только это волнует? — Грейсток плавно поднялся, как хищник перед атакой (хотя почему «как»? Он ведь и есть самое настоящее зверьё неотёсанное), и одним небрежным движением пальцев заставил загореться светильники на стенах и полыхнуть в камине пламя.

Комната тут же наполнилась теплом и светом, но меня продолжала бить дрожь, как если бы я раздетая вышла на улицу в лютый мороз.

— Если думаешь, что буду проявлять беспокойство и спрашивать, как прошла командировка, то тебе не место в разведке: проницательность у тебя отсутствует напрочь.